Геннадий Головин - Стрельба по бегущему оленю

Сволочи! — неизвестно к кому обращаясь, вознегодовал ДэПроклов. — Интеллигентный старый человек, жизнь отдававший , по вашей сволочной воле должен на склоне лет вот так, сам перед собой, унижаться! Да один вот этот нищенский жест, с каким он, будто между прочим, берет, как уворовывает, копеечный сыр — за один этот жест всех вас без суда и следствия надо вешать за яйца на всех фонарях Садового кольца! И тут опять — по странной логике этого дня — всплыл в его воображении лик Надиного мужа, Игорька, и вновь он преисполнился жгучей неприязни к нему, почему-то именно к нему, и сам несколько недоумевал, почему же именно к нему? Он попытался разобраться в этом своем ощущении. Плохо получалось. Ничего, кроме: «Да вот именно потому! Потому что он, потому что такие, как он, крысиная эта порода!..» — ничего кроме косноязычно-злобного этого захлеба, ничего внятного не выговаривалось.

Он нарубил еще сыру, еще плеснул коньяка — (старик отказался) — спросил:

— Ну, и что вы обо всем этом думаете?

Тот мигом стал очень серьезным.

— Слабых троечников (ну, вы знаете, бывают троечники крепенькие, а бывают и такие, на грани с двойкой) так вот, — слабых троечников, — продолжал словно бы ощупью формулировать старичок, — бездарей, причем, самое грустное, бездарей, в большинстве своем не чуждых преступных наклонностей, привели к власти. Кто привел? Те, кому это выгодно. Ответы ищите в экономике, в мировой конкуренции, в геополитике, в мировом кризисе сырьевых и энергетических запасов и так далее. «Пакс американа» — вам этот термин знаком?

— «Мир по-американски»?

— Ну, примерно, так… Основное препятствие на путях реализации этой идеи — кто? — мы, Китай, Индия. Первыми в этом ряду оказались мы. Такое, в общих чертах, мое мнение.

— Мда, — сказал ДэПроклов, — «Паке американа», «пакс израилитано». А жизнь-то у людей одна; Ну, и чем кончится?

— Я очень надеюсь, что — сломают зубы. Хотя пока не похоже. Пока мы с вами — свидетели спешного и успешного, с их точки зрения, всего и вся разрушения. К сожалению.

— О-о! — без всякой связи с предыдущим вспомнил вдруг ДэПроклов. — Вы Кро́хинусов знаете? Как они там?

— Вы знали Кро́хинусов? — не скрывая удивления, спросил старичок.

— «Знали»? Значит, и они тоже. Давно?

— Году в восемьдесят пятом, если я не ошибаюсь.

— Отчего? Как? — ДэПроклов вдруг, к собственному удивлению, разволновался и опечалился.

— «Как», «отчего» — сказать трудно. Вы с ними где познакомились?

— У них там — на озере. Дальнем, кажется.

— Именно так. Озеро Дальнее. Там они… там их и нашли. Неделю не выходили на радиосвязь. Послали туда людей — думали, что, возможно, передатчик не в порядке. Судя по всему, они умерли один вслед за другим. Может быть, даже в один и тот же день.

— Красиво… — с восхищением сказал ДэПроклов. — «Они жили долго и счастливо, и умерли в один день».

— Можно и так сказать, — согласился старик, — «красиво». Его я знал — еще с довоенных времен. Ее — тоже немало, лет сорок.

— Странно, я часто вспоминал о них.

— Чего ж странного? — отозвался старичок. — Это были хорошие люди, достойные люди.

ДэПроклов налил, не спросясь, в оба стаканчика и предложил:

— Давайте, помянем!

Не возражая, старичок взял коньяк и немного отпил.

— Я думаю, им приятно, что мы с вами вспоминаем о них.

ДэПроклов, действительно, частенько вспоминал то неправдоподобно синее, прямо-таки аквамариновое озерко, очень уютно и тихонечко возлежащее среди круто возносящихся в синие небеса сопок, сплошь, словно бы зеленым рытым бархатом поросших совершенно непроходимой тайгой.

Вспоминал древнюю, полувросшую в землю избушку — в ней по полгода каждый год проводили в полнейшем одиночестве Крохинусы. «Крохинус» — это не было фамилией. Это был как бы коллективный их псевдоним. Он — Крохин, она — Кропиус. При слиянии — получалось Крохинус.

Почти полвека провели они на берегах этого тишайшего озера, занимаясь делом кропотливым, несуетным и, на тогдашний взгляд ДэПроклова, нудным: подсчетом лососевых, которые каждый год приходили на нерест в озеро Дальнее, чтобы отнерестившись и погибнув, воспроизвести новое поколение лососей, которое на следующий год придет непременно в Дальнее, чтобы отнерестившись и погибнув… и так далее. Сейчас ДэПроклову трудно было вспомнить, в чем была суть открытий, сделанных Крохинусами — они оба были доктора наук, известны, без всякого преувеличения, всемирно, ни одна более-менее значительная конференция не могла считать себя достаточно значительной, если на ней отсутствовали эти удивительные старики.