Максим Матковский - Попугай в медвежьей берлоге

После тяжелого трудового дня на гидроэлектростанции я вернулся домой и обнаружил, что холодильник мой совершенно опустел, ни яиц, ни сыра, ни лябана, ни курицы, ни пива – вообще ничего. Мышь на веревочке повесилась. О, что это был за день! Адский денек! Какого-то черта на ремонтной площадке задымился трансформатор, введенный в экспериментальную работу, вся наша команда специалистов в составе пяти человек как раз в этот момент обедала на берегу. Арабы, сидевшие в тени, потягивающие чай и хамру, заметили дым и первым делом, естественно, побежали к начальнику станции, ничего не сообщив украинским специалистам. Начальник станции не упустил случая уличить наших технарей в плохо выполненном ремонте и тут же связался с заместителем генерального директора и сообщил о пожаре на трансформаторе Т 2. Арабам свойственно преувеличивать не только в поэзии, но и в повседневной жизни. О, они обожают гиперболы. Трансформатор украинцев загорелся, пришлите пожарных, давайте оштрафуем их и разорвем контракт, пусть выплачивают компенсацию, что за работяги! Ужас! Безалаберность!

К слову сказать, между моим милым директором и начальником станции с давних времен были натянутые отношения, никто не хотел уступать, директор не хотел задабривать начальника взятками и подарками, начальник же из-за этого не придерживался условий контракта. То масло вовремя не подгонит, то мостовой кран у него в день подъема купола не работает. При встрече они постоянно орали друг на друга, изрыгали потоки невообразимой матерщины, которую я умело обрабатывал и выдавал за напряженный мужской диалог. Например, мой милый директор пообещал «повесить начальника станции на пальме, как собаку, чтобы все знали, что он вонючий дохлый пес и дети его псы, и родители его псы, и жена его – вшивая гонорейная шлюха, и дерут жену его всем городом, потому что ноги она расставляет от плотины Евфрата до плотина Баас, и из щели ее воняет, как от селедочного завода, и в щель ту может зайти одновременно сотня поездов, и поезда в утробе ее будут с легкостью маневрировать, не пересекаясь, так что железнодорожникам не придется переводить стрелки…» и так далее и тому подобное, мой милый директор придумывал все новые и новые метафоры касательно половых органов жены начальника, в этом он был настоящим мастером, профессионалом! А я переводил слова директора примерно вот так: «Уважаемый начальник, мне не хочется с вами ругаться, но готовность мостового крана и масел прописаны в контракте, там указан день и даже точное время, 12.00. Вы, извините, как вы знаете, подъем купола – самый ответственный этап в процессе капитального ремонта трансформатора. И мы не потерпим задержки, нет и нет! Если будет задержка, тогда пусть станция официально берет вину на себя и выплачивает нам штраф».

Конечно, начальник станции не слушал, что я там говорю, во время перевода он выдумывал, как оскорбить милого директора. И должен признать, по части матерщины и выдумывания метафор начальник от директора не шибко-то отставал. Он отвечал так: «Переведи ему, что он сын ишака и ослихи, родители его зачали в компостной яме, поэтому-то у него такая кривая коричневая рожа, как куча слоновьего говна, и воняет он, как куча верблюжьего говна, и если он на меня еще хоть раз заорет, я найду его малюсенькие яйца и повешу его за яйца на пальме, весь город будет смеяться над его крохотными яйцами, конечно, они меньше чечевичной крупы! Народ спросит: как ты нашел его яйца? А я скажу, что для этого специально купил микроскоп!»

Выслушав весь этот шлак, я переводил: «Извините, пожалуйста, мы просчитались, мы буквально вчера только проверяли готовность крана, кран работал, как швейцарские часы, не могу понять, что могло случиться за ночь, но мы в ближайшие сутки разберемся. И масло вам предоставим, только давайте обойдемся без штрафов, я не хочу ссориться, вы хороший человек и профессионал…»

Форменный цирк! Они кидались бумагами, бурно жестикулировали, кривили рожи, напоминающие средневековые деревянные маски демонов, топали ногами, краснели, зеленели, синели, белели, вспыхивали, затухали, прыгали, выставляли колени, высовывали языки, били ногами мебель, плевались. Что они только не вытворяли!

На третьем и четвертом курсах я учился на кафедре в Военном институте, военные прямо жить не могли без сортирного юмора и упоминаний половых органов, задница являлась для них чем-то сакральным, совершенным и притягательным. Задница то, задница се, очко, дырка, яйца, член! Двух слов они не могли связать без задницы и яиц. То же самое и с инженерами в области электроэнергетики.