Вильям Козлов: Поцелуй сатаны

— Огонь рассказывает, что в мире тревожно, непонятно, что происходит у нас в стране, люди злые и алчные в предчувствии еще более тяжелых времен…

— …пророчит нам беды, чуть ли не голод, инфляцию, — в тон ему подхватила Алиса. — Горожане половину рабочего времени рыскают по магазинам, выстаивают за разной ерундой в длинных очередях, жулики и спекулянты жиреют, гребут лопатой миллионы, преступники все больше наглеют, убийцы и насильники становятся героями телепередач…

— Порнография заполонила все вокруг, в театрах на сцене чуть ли не совокупляются… — перечислял Уланов. — Молодежь ни во что, кроме рок-музыки, не верит, ни во что не ставит учителей, родителей. И такая вольная жизнь молодежи нравится.

— Совсем молоденькие девочки, начитавшись «интердевочек», рвутся в проститутки, наплевав на СПИД и венерические болезни…

— Семья разрушается, женщины не хотят рожать детей, некоторые выбрасывают их на помойку.

— Я хочу родить мальчика, — совсем другим тоном произнесла Алиса.

— Или девочку…

— И мальчика и девочку, — улыбнулась она.

— А дальше твоя фантазия не идет? — покосился на нее Николай. Одна щека его покраснела от жара. — Моя прабабушка имела одиннадцать детей… Раньше их не считали, а рожали почти каждый год.

— Ну, я не хочу быть родильной машиной, — запротестовала она. — Крольчихой!

— Раньше большинство россиян жили в деревне, а там каждый ребенок — это будущий работник, кормилец, а в городской квартире и с двумя детишками тесно.

— Ты намекаешь, что мы будем жить в деревне?

— А почему бы и нет?

— Здесь можно превратиться… в Вонючку, — с отвращением произнесла она.

— Ты не превратишься, — улыбнулся он. — Вонючка — это слуга Сатаны, как ты сказала…

— Я сказала, что ее в детстве поцеловал Сатана, — возразила она. — Я научилась различать людей, отмеченных Сатаной. Их в тысячу раз меньше, чем хороших людей.

— Сатана метит своих людей, а Бог?

— Бога люди забыли, вернее, слуги Сатаны, пришедшие к власти, заставили их забыть Бога. Разрушали церкви, убивали священников, преследовали верующих… Прикидывались атеистами, а сами верой-правдой служили Сатане. А сейчас люди снова возвращаются к Богу.

— Алиска, да ты, никак, стала верующей?

— Какая я верующая? — помолчав, ответила она. — Не знаю ни одной молитвы и толком креститься-то не умею. Но верю, что Бог меня не оставит.

— Я с детства всегда с большим уважением относился к религии, — сказал Николай, — Меня мальчишкой водила в церковь на богослужения моя бабушка. Она меня и окрестила тайком.

— Лидия Владимировна? — удивилась Алиса. — Я думала, она посещает только театры.

Николай нагнулся и подбросил несколько поленьев. В печке на минуту стало тускло, дымно, а затем снова ярко полыхнуло пламя и весело загудело в дымоходе. Они даже отодвинулись от огня.

— А что сейчас говорит нам огонь? — он сбоку взглянул на девушку.

— Не говорит, а поет печальную песню на слова Сергея Есенина, — улыбнулась Алиса — Клен ты мой опавший, клен заледенелый, что стоишь, согнувшись, под метелью белой…

— Я слышу другую песню, — серьезно сказал Николай — Огонь поет о вечности, о космосе, о смерти и любви… Все преходяще, а земля, воздух, вода — вот что дает жизнь всему сущему…

— А любовь?

— Любовь — это самое драгоценное, что дарит Бог людям, но не все это понимают.

— А ты понимаешь?

— Любовь не к каждому приходит, — все так же торжественно и несколько высокопарно продолжал он. — Это кому как повезет.

— Нам с тобой повезло, — уверенно сказала Алиса. — Я это знаю.

— Я — тоже, — улыбнулся он.

Чугунок с картошкой клокотал, брызги испарялись, не долетая до раскаленной плиты. Алиса ногой в мягком сером валенке чуть прикрыла дверцу. Запахло паленой шерстью. В доме становилось тепло, муха уже весело жужжала, перелетая с печки на дверь и обратно. У мух какой-то свои извилистый маршрут, которому они следуют с завидным постоянством.

— Может, и вправду переберемся в деревню? — негромко произнесла Алиса — К черту кроликов, раз они даже потомство свое не умеют сохранить! Заведем корову, поросят, кур, уток…

— …гусей, приманим тележным колесом на крыше аиста… — вставил Николай — Правда, тележное колесо теперь трудно найти.

— Аиста? — повернула к нему удивленное лицо девушка. Одна щека ее тоже алела ярче другой, а глаза прищурились — Я их только на картинке видела.

— Существует поверье, что аист, поселившийся на крыше, приносит дому счастье.