Вильям Козлов: Поцелуй сатаны

Алиса сидела рядом, на бледных щеках ее чуть заметны два небольших, со сливу, розовых пятнышка. Под глазами темные круги, что еще больше подчеркивало их синюю глубину. Она в своей любимой коричневой куртке с круглым стоячим воротником, шапочку сняла, и отливающие бронзой при солнечном освещении густые волосы рассыпались по плечам. Молчит Алиса, Николай и не пытается ее расшевелить. Неужели наркотик так быстро переворачивает душу человека? Даже горький пьяница довольно скоро выходит из депрессии и начинает с удвоенной энергией трудиться, а наркоман неделями мучительно освобождается от мышечной боли, затуманенности в мозгах, неистового желания снова поскорее одурманить себя, чтобы от всего мирского отрешиться, все забыть и уйти, хотя бы и ненадолго, в иной, жуткий, но не столь болезненный мир…

— Я вчера была в церкви, — нарушила затянувшееся молчание Алиса. — Была служба, так красиво и торжественно… Почему у русского народа отняли религию, веру в Бога?

Этот вопрос он и сам не раз задавал себе: почему, зачем? Может, верили бы люди в Бога на небе, не так и грешили бы на земле?..

— Никита в церковном облачении выглядел совсем другим, не похожим на прежнего, которого я знала… По-моему, девчонки специально приходят в церковь посмотреть на него.

— Ну, и помог он тебе? — глядя на расстилающуюся дорогу, поинтересовался Уланов.

— У него ни на кого нет зла, — задумчиво проговорила она. — Я даже не знаю: хорошо это или плохо. Он мне на прощанье подарил иконку. Маленькая такая, современная. На ней изображены святые Вонифатий и Моисей Мурин. Сказал, что эти старцы избавляют человека от винного запоя. И от этого… Бели бы ты не приехал, я, наверное, повесилась бы там, на даче. Одно дело, когда ты сама одурманиваешь себя ширевом и каликами, а другое, когда это делают с тобой насильно. Против твоей воли.

— Ширево? Калики? Что это такое?

— Так колотые называют наркотики. И еще джефом. Никита сказал, что неизлечимыми наркоманами и алкоголиками становятся лишь те, кто удостоился поцелуя Сатаны. Бог дал людям ладан, благовония, фимиам, а Сатана — вино, дурман. Кого поцеловал Сатана, тот пропащий человек. Он живым попадает в ад.

— А еще что сказал тебе Никита?

Алиса повернула к нему голову, огромный глаз ее просветлел, губы тронула улыбка.

— Он сказал, что ты — мой ангел-хранитель.

Действительно, Лапин сильно изменился, когда-то он видеть не мог Уланова, особенно после того, как тот сошелся с Алисой.

— И еще он сказал, что с удовольствием бы обвенчал нас в церкви.

— Долго ждать, когда он получит на это право, — усмехнулся Николай. — Он ведь еще пока семинарист. Ему учиться и учиться. Если хочешь, давай обвенчаемся в Новгороде. В Софийском соборе. — Уланов, как всегда, произнес эти слова шутливо.

— Хочу, — чуть слышно произнесла она. Неожиданно нагнулась к нему и поцеловала в щеку, до губ ей было не дотянуться — Вот ты, наконец, и сделал мне предложение… — Она снова внимательно посмотрела на него, взгляд цепкий, птичий и такой же настороженный: — Я думала… я думала, что тебе после всего этого кошмара будет неприятно со мной… Я так боялась этого.

— Ты мне стала еще дороже, девочка, — неожиданно даже для себя мягко, почти с нежностью сказал Николай. — Ну а это… несчастный случай, и ты ни в чем не виновата. И ради Бога, не казни себя! Обещаешь?

— Я постараюсь, — чуть слышно произнесла она.

— Это был дурной сон, кошмар, — сказал Николай.

Ее глаза снова затуманились, она несколько раз моргнула, отчего черные ресницы взметнулись вверх-вниз, на щеку скатилась крупная слеза, другая…

— Почему, Коля, путь друг к другу такой длинный и мучительный? — не глядя на него, произнесла Алиса. — Дорога, на которой тебя на каждом шагу подстерегают опасности. Ну что им от меня нужно было? Что? Какой-то Турок, Шпага, Прыщ! И прозвища-то нечеловеческие… Откуда они берутся, нахально влезают в чужие жизни, а с ними нянчатся, оберегают их, отчего они становятся лишь наглее и отвратительнее. Они, как вороны к трупу, слетаются к человеку, у которого горе, несчастье, беда… И клюют, вырывают куски мяса из живого тела… Ну почему Сатана не оставил свой след на их лбах, чтобы все люди видели, что они от рождения — меченные Сатаной?

— На каждого умного по дураку, на каждого доброго по злодею, — сказал Уланов. — Так было, наверное, так и будет…

— Пока ты был в издательстве, я прочла поэму Сергея Есенина, — будто не слыша его и напряженно глядя на шоссе, проговорила Алиса — Меня потряс его «Черный человек»…