Всеволод Фабричный - Вата и гвозди [сборник рассказов]

Порой как бог перстнем свечу из поднебесья,
Порой как хлам забыт на стром чердаке
Зажав частицу голубого мракобесья —
В труда не знавшем худосочном кулаке
Когда восход пустил стрелу в ночную птицу —
В окно экспрессом льется воздуха поток.
Лежу без сна, но все равно мне снится
Горящей лавы обжигающий глоток.
На первый взгляд все так легко и просто:
Как шар воздушный — только выброси балласт!
Но круг замкнула неустанная короста:
Сорвешь ногтем и сразу видишь новый пласт.

Он был удачлив, но нежданно–негаданно — Пришла нужда.
И стал гадом он.
Дожди посмывали счастливый лоск его глаз.
Ничего не решит частота лунных фаз.
Просто так получилось
Нежданно–негаданно:
От злости внутренней взял и стал гадом он.

Липкий комок червей.
Душная среда из целлофана:
Для невежды, дуралея и профана:
Мы — наживка, хоть башку о дверь разбей.
Но для братьев, что подземный строят мир —
Коматозник мы, вдыхающий эфир.

Идем по дороге вдыхая песок —
Перемешанный с хвоей, стеклом от бутылки — травой — муравьями,
А солнце, сливаясь затылком с полями
(которых не видно)
Предчувствуя ночь — старается день в своей ступе толочь.

Слишком много забот навалилось…
Разрывая хрящи и сосуды —
Голова в таз с бельем, как комета летит.
Дрязги, сплетни, тоска, пересуды.
Уж не скажет никто больше слов,
Как кинжал будоражащих спину.
Заперт снизу и сверху и сбоку засов.
Все, гния, потекло на низину.

Зона снежная запуталась в усах,
Зубы мерзнут, а в дорожных полосах:
Не видать, как в темном омуте, ни зги,
А снежинки — словно волосы близки.

Как здорово поймать себя на том,
Что род людской хоть чем–нибудь отягощаешь:
Хотя бы тем, что бродишь по земле
И хлеба крохи мыслям задаешь.
(в то время, как на поле славной брани — в кругу друзей сидят твои враги)

Мне не нравится то, что когда я ищу
На вопрос твой
Ответ:
Мне всегда не хватает решимости все —
Объяснить, подчеркнуть, разжевать, распрямить
Разложить по местам
И выходит лишь бледный коктейль
Пустоты, сухосжатия,
Нервных толков
И досужих, угрюмых вопросов.

Словно беззащитность под рубахой,
Словно безымянная метель
По полу он стелется папахой,
Раскрывая смятую постель
И не надо морщиться зрачками —
Вспомни: мы видали не таких!
На ресницах капли светлячками
Делятся на гневных и святых.

Одинокая листва уплывает по пруду
От живого естества я наверно не уйду
Из обугленной трубы завывает ветер в ночь
От кровавой лебеды мне тебя не уволочь.
Обернуться бы грозой, и поджечь твой старый дом,
Стол, стакан с хмельной слезой, водку, спорынью и бром.

Задавался ли ты вопросом?
Приставал ли с советом к друзьям?
Проходил ли районы с кроссом?
Мыл ли обувь жиревшим князьям?
Убаюкивал ли младенцев?
Разгрызал ли Розу Ветров?
Бил ли в лоб обгоревшим поленцем?
Жрал ли пепел с потухших костров?

Мохнатоногий, крохотный стаканчик —
Не трогайте меня, ведь я тушканчик.
Мои конечности стремительны и ловки,
Телодвижения резиновы и ловки.
Змею увижу — и на миг я как кузнечик.
Замерзну — так свернусь золой из печек.
Я царь божественных, пророческих созданий
Посланник вечных удивительных скитаний.