Семён Данилюк - Обитель милосердия [сборник]

А ведь он был и не так чтоб уж очень влюбчивым. Все-таки летчику, которых еще в училище «рвут с куста», до тридцати пяти досидеть в холостяках — это, как говаривал дядя Коля, тоже высший пилотаж. Вот почему, загнав вглубь жестокую, нанесенную милицейским сержантом обиду, Вадим продолжал разрабатывать планы проникновения на недоступную простым смертным территорию, да так и заснул, ничего не придумав.

Но все гениальное — просто. На следующее утро, с подачи пляжного фотографа, он приплатил владельцу снующего вдоль побережья катерка, и через десять минут в компании столь же веселых и находчивых был высажен на пирсе одного из престижных сочинских пляжей. Вальяжно бронзовеющий спасатель сделал было движение в сторону нарушителей морской границы, но тотчас и отвернулся, должно быть, ослепленный солнцем.

Вадим осмотрелся, пораженный контрастом с городскими пляжами.

Хотя народу и здесь было немало, но люди не валялись вповалку, будто новобранцы на сборном пункте, а разместились на лежаках и в шезлонгах. Под навесами за круглыми столиками играли в преферанс и аппетитно сдували в песок пену с запотевших пивных бокалов, из-под навеса тянуло запахом шашлыка. Разливали чай, кофе, у барной стойки сгрудились любители ранних коктейлей.

Никто не суетился и не таращился друг на друга, хотя среди загорающих успел он заметить и гастролирующих актеров театра Сатиры, и знаменитого эстрадного пародиста. Не обвыкнув еще в этом равнодушии, пародист, белый и рыхлый, как разваренный окунь, раздраженно ворочался на топчане.

По ту сторону кордона Вадиму казалось, что стоит только попасть сюда, и он увидит сестер столь же естественно, как на площади у театра. И только сейчас ему пришла в голову очевидная мысль, что их может здесь и не быть. И вообще, с чего он взял, что два столь очаровательных существа разгуливают по курортному городу, как говорится, без конвоя.

В растерянности он затоптался и неловко задел ногой пышнотелую барышню, загоравшую на спине без бюстгальтера, с раскинутыми в стороны руками и ногами. Она оценивающе, снизу вверх, оглядела атлетически сложенного мужчину, но, не уловив встречного интереса, разочарованно прикрыла глаза.

«Казачий набег» не удался. Вадим с тоской оглядел обширную территорию, мысленно разбивая ее на летные зоны.

— Вы специально загородили солнце? — поинтересовались сзади.

— Извините, — вполоборота, отодвигаясь, кивнул он раскинувшейся в шезлонге молодой женщине со сдвинутыми на лоб итальянскими очками.

В висках Вадима заколотило, в горле булькнуло и пересохло. Это была она.

— Простите ради бога, — хрипя и все-таки не позволяя себе откашляться, торопливо произнес Вадим. — Я не буду выглядеть неприлично-назойливым, если скажу, что вы изумительны?

— Для того чтоб решиться на это, вам понадобилось два дня?

— Значит, вы запомнили?.. — радостно вырвалось у Вадима.

— Трудно было не запомнить такую колоритную личность — кипарисы здесь еще никто не грыз, — она тут же отомстила за неловкость, что-то оценила в нем, и оценка эта оказалась не в его пользу.

— Впрочем, я должна вас огорчить: случайные знакомства не входят в мои привычки.

— А я согласен. Заговаривать с незнакомой женщиной — признак дурного тона, — он изо всех сил пытался выглядеть изящно-ироничным. — Но прошу принять во внимание смягчающее обстоятельство…

Вадим прервался выжидающе. План знакомства он, разуверясь в своей способности к импровизации, отработал сегодня ночью. И сейчас, после её естественного наводящего вопроса, должна была последовать его ударная — сногсшибательная по замыслу — фраза. Но вымученная ирония — плохая визитная карточка, и женщина лишь насмешливо смотрела на стремительно теряющегося перед ней ухажера.

— Боюсь, что если я стану ждать возможности быть представленным где-нибудь на светском рауте, то случится это разве что за гробовой доской, — пролепетал Вадим.

— Очень может быть, — весьма сухо согласилась она и, стремясь отгородиться от неловкого домогательства, потянула на глаза очки. Еще секунда-другая, и зародившийся в ней легкий, от скуки интерес окончательно угаснет, и тогда…

— А, чёрт! Вы правы. Все вру, — решительно объявил Вадим и плюхнулся возле нее в песок. — Уеду. Сегодня же, к чертовой матери, уеду! Тоже мне грозный ухарь нашелся!

— Мне тридцать пять, — сообщил он изумленной женщине.

— Вроде, чего не видел? А тогда… ну, когда вы с сестренкой… Не думал, что так может быть. Верите, ночью не заснул. Просто потрясение какое-то. С вами вот говорю, ерничать пытаюсь, а под горлом — будто счетчик. Вон и пальцы трясутся.