Стефан Дичев - Современная болгарская повесть

— Ты все так же словоохотлив, — заметила она. — И не постарел, даже не изменился… Стройный, красивый… А как я?

— Отвык делать комплименты, да ты и не нуждаешься в них.

— О, вот это комплимент! — Она подмигнула. — Я слишком хорошо знаю: я похожа на человека, который бежит от себя и ни на минуту не может от себя избавиться. Это какой-то кошмар!

Она засмеялась. Смех ее был неприятен, наигран.

— Кроме того, у меня есть дополнительные симптомы: постоянно принимаю ухаживания какого-нибудь юнца, а это верный признак, что я состарилась!

— Разгони мальчишек и не будешь иметь никаких доказательств возраста!.. Даю тебе этот совет только потому, что не чувствую себя юнцом!

Она задумалась над этой двусмысленностью, улыбнулась и сказала:

— Если у тебя нет ничего определенного на этот вечер, я приглашаю тебя к нашему столу. Сегодня я как раз с одним из таких «молодых»…

Он поблагодарил ее легким поклоном и проследовал за ней.

Время от времени она оборачивалась, словно охваченная желанием прижаться к его груди.

«Много пила», — подумал он.

— Подожди! — Она остановилась. — Этот освещенный зал… с этими люстрами под хрусталь… даже эта музыка… и ты, в белом костюме!.. Не правда ли, все это было давно загадано?

— Я не понимаю тебя, — засмеялся он, но она так и не вышла из состояния странной задумчивости.

— А мне все это знакомо… может быть, какой-то сон… может быть, что-то иное… Ты веришь в способность предвидеть?

— Я не задумывался над этим…

— А я до, ненормального живу этим. Мальчики тут понанесли таких книжек, главным образом оккультные, — и книги переходят из рук в руки по всему гарнизону. Это здесь сейчас модно! Все стремятся узнать будущее и изощряются кто во что горазд!

«Потому что с настоящим не в порядке».

— А ты, я вижу, — продолжала она изменившимся голосом, — все такой же положительный… непоколебимый. Не женился? Браво!.. За эти годы я вышла замуж и успела развестись… Затем попала сюда. Впрочем, не все ли равно куда? Каждый играет свою роль как можно бездарнее, словно нарочно, чтобы отравить жизнь другим… И какая скука, боже мой! Немцам нельзя отказать в таланте делать все скучным вокруг себя. «Фройлейн, — она явно изображала кого-то, — если мое лицо, такое несимпатичное в сравнении с вашим, вам не неприятно, то осмелюсь вас пригласить…» Ха-ха! Цитирую тебе дословно предложения, которые часто слышу в конце рабочего дня… А вот и он!

Молодой офицер, сидевший за столом, поднялся. Прежде чем обратить внимание на Сиракова, он вопросительно посмотрел на Христину.

— Я сделала открытие, Эрнст! Вот человек, который не скучает, потому что ему не составляют компанию такие, как я и вы!

Немец протянул руку Сиракову и при этом резко наклонился, словно для того, чтобы показать, как хорошо он подстрижен. Он оказался обладателем тонких, с презрительным выражением губ и нежной розовой кожи, пахнущей туалетным мылом. Уважение к самому себе и незнание жизни было написано на его лице.

Звали его Кюнеке.

— Эрнст Кюнеке, — повторил он, наливая вино Сиракову. — Где плаваете, капитан?

В этот момент Сираков старался отгадать, каковы отношения между Христиной и лейтенантом, потому что хотел знать свое место в этих отношениях.

— По морям, — ответил он.

— Это заявка на остроумие? Не так ли?

— Болгарам свойственно чувство юмора в большей мере, нежели немцам, Эрнст, — вмешалась Христина. — Примите это не обижаясь, просто как национальную особенность.

— Что вы, фройлейн! Мы также за остроумие, кроме того, которое направлено против нас…

— Не каждый имеет силы смеяться над самим собой, — заметил Сираков.

— Потому что не каждый имеет силы сохранить достоинство, особенно в трудных обстоятельствах, — сказал Кюнеке не скрывая неприязни, тоном, который был здесь весьма распространен. — А у вас были неприятности в море?

— Назовите мне хоть одно место, — живо откликнулся Сираков, — где сегодня нет неприятностей, один островок, хотя бы на краю света, и я поведу корабль к нему!

— В данный момент мне пришел в голову остров Поля и Виргинии, — сказал Кюнеке, засмеявшись и поглядев на Христину.

— Если и существует еще такой остров, то он уже кем-то заминирован, — твердо произнес Сираков.

— О-о, отчаяние? Или усталость? Так рано? — с оттенком покровительства констатировал Кюнеке. Тонкие брови его приподнялись, губы искривила презрительная улыбочка. — Великолепный номер: корабль покидает строй, взяв курс на призрачный остров!