Жорж Кулецкий - Голубой Маврикий

— Ну ладно, а то все-таки такой редкий предмет появился на экране… Почти антиквариат… Успехов вам.

На том и расстались.

И вот теперь Игнат ловко прикрепил кортик к парадному, с золотой нитью офицерскому поясу друга.

— Совсем другой вид… — пробормотал сраженный красотой друга Филипп, который крутил в руках солидную, одной из последних моделей черную «Лейку» Василия, доверенную ему на этот день.

…В большом готическом соборе Амстердама, построенном почти полтора столетия назад, началась церемония бракосочетания. Судя по обилию цветов и гостей, заполнивших зал, пара новобрачных должна быть действительно неординарной. Приглашенные гости — мужчины в смокингах и фраках, дамы в светлых платьях, украшенных то и дело вспыхивающими брильянтами, — тихо переговаривались между собой, органист что-то наигрывал, не особенно стараясь музыкой педалировать значимость момента.

В правом от центрального прохода ряду скамей сидели гости со стороны жениха. В первом ряду было отведено место самым близким — Игнату и Валентине. Валентина надела роскошное платье, таким образом отомстив Василию за свой костюм в московском ЗАГСе, а Игнат был в парадной форме ВМФ России, вот только — черной и без кортика. Рядом с Валентиной, по правую от нее руку, расположился майор Каталкин, на сей раз в элегантном смокинге с бутоньеркой в петлице. Несколько ревниво поглядывал на него банкир Пыльнев, которого эскортировала одна из Ирин. Геннадий решил таким образом премировать девушку, хотя перед отъездом из Москвы дал ей понять, что рассчитывать на опутывание его узами Гименея рассчитывать не стоит. Впрочем, он и сам не знал, чего он хочет. Видно, время его еще не настало. Хотя Ирина, надо отдать ей должное, подобрала себе платье с впечатляющим декольте, так что Пыльнев время от времени искоса бросал взгляд на ее основной «капитал».

— Коля, — прошептала Валентина, — а тебе так идет смокинг… Где взял?

— Здесь все так удобно, — полушепотом, пока не началась церемония и новобрачные еще только входили в собор, объяснил Каталкин. — В ателье проката мне подобрали полный костюм, даже запонки предложили. И лаковые штиблеты. Полчаса одевали. Класс. Я, пожалуй, этот костюм у них выкуплю.

— И куда ты в нем в Москве пойдешь?

— В оперу.

Может быть, это и звучит для кого-то неожиданно, но майор Каталкин был большим любителем оперы, все настоящие московские меломаны знали его, хотя никто и не догадывался, какая профессия у этого элегантного мужчины. Он не кричал «браво», был сдержан в своем отношении к услышанному и увиденному, но не пропускал ни одной оперной премьеры.

Наконец, по проходу под руку с отцом, одетым в серый фрак с небольшой красной гвоздикой в петлице, пошла невеста в изумительном свадебном платье цвета «шампанского». Четверо детей — девочки в белых платьицах, мальчики — в костюмчиках — несли ее шлейф. Жених — в белой, расшитой золотом парадной форме морского офицера, с поблескивавшим на бедре кортиком — стоял в ожидании на ступени. Разумеется, он выбирал это платье вместе с Юлианой, но теперь, в соборе, она выглядела фантастически красиво.

Заполыхали блицы фотографов — такие свадьбы неизбежно появляются в глянцевых журналах на полосах светской хроники. А этой вообще было суждено оказаться на обложках и на разворотах главных журналов не только Голландии.

Берг затесался к фотографам с большим фотоаппаратом Василия, внушавшим почтение к «мастеру». При этом Филипп, взяв камеру, руководствовался чьим-то шуточным принципом: никогда не бойся делать то, что не умеешь. И впрямь: чего бояться? Ковчег построил любитель судостроитель Ной, а «Титаник» — профессионалы. А результат? Всем известен. Впрочем, современные фотоаппараты так устроены, что снимок все равно получится, вопрос только — какой?

Сидевшая с рядом с друзьями Катя немного переживала, что ее Филипп не рядом, а забавляется фотоаппаратом вместе с толпой других фотографов. В глубине души она надеялась, что со временем тоже пойдет под венец, причем именно с Филиппом, и даже мысленно прикидывала, в каком она будет платье. Жаль, что православная церковь не предусматривает шлейф и детей. Зато у нас есть короны венчальные. И к платью невесты отношение вполне лояльное — не обязательно, чтобы оно было снежно-белым, да и фасон допускается произвольный.

Неподалеку, на несколько рядов в глубине собора, расположился старик-маврикиец Жорж, тот самый, который мастерил модели парусников, а рядом с ним — сын. Еще дальше двое московских «мафиози» в черных костюмах, переквалифицировавшиеся в телохранителей Филиппа.