Жорж Кулецкий - Голубой Маврикий

— Мы там были, — вступила в разговор Юлиана. — Очень интересно. Но это весьма дорогая мечта — такая марка.

— Да, — согласился Роберт. — Нужно иметь десяток лишних миллионов долларов и обладать терпением, чтобы дождаться аукциона, если кто-то решит выставить свой бриллиант на продажу.

— Вы знаете, мы, русские, всегда любим говорить тосты, — при этих словах Василий поднял свой бокал. — Я предлагаю выпить за улыбку удачи, нам с Юлианой повезло встретиться на Маврикии, теперь вот познакомились с вами в Давосе.

Все присутствующие с удовольствием к нему присоединились. А дальше потекла та необязательная светская беседа, в которой так искусна была Юлиана, Василию оставалось только молча слушать и улыбаться. Это делало его потрясающим собеседником. Ему было приятно владеть тайной пусть и недолгого обладания «Голубым Маврикием». Для многих филателистов, в том числе и для их нового знакомого, американца Роберта, эта марка так и останется до конца дней голубой мечтой юношеского увлечения.

К марту Филипп наконец-то реализовал свою мечту — сначала сделал электронный каталог почтовых марок, потом его лаборатория разработала программу «коллекционер», с помощью которой каждый желающий мог создать свою электронную коллекцию марок. Затем дело стало разрастаться, и Василий задумался о его расширении. Почему бы не предложить клиентам сайта возможность собирать коллекции картин, антиквариата и прочего. Оказалось, что мир наполнен «сумасшедшими». Не беда, что у кого-то нет средств, чтобы покупать картины импрессионистов. С помощью Интернета появилась возможность создать свою коллекцию, которая занимала теперь не квадратные метры на стенах, а гигабайты на дисках памяти. О его лаборатории начали писать не только в специальных журналах. И роман с Катей развивался стремительно — так что и прикидываться ассистентом фотографа уже было не нужно.

И хотя великий Бабур говорил, что мудрость и любовь не совпадают никогда, не бывает правил без исключений.

Время от времени они уже вместе появлялись на всяких светских тусовках, что было предусмотрено контрактом Кати с парфюмерной фирмой. Правда, в гламурных журналах под снимками писали «Фотомодель Катя Дождикова с другом-бизнесменом». Филипп относился к этому спокойно. Иногда, правда, друзья, перелистав журнал и наткнувшись на фотографию знакомого, звонили ему, чтобы выразить то ли восхищение, то ли удивление, а может быть, чтобы просто скрыть некоторую зависть. Разумеется, кто-то высказывал предположения, что пора бы остепениться, другими словами, завести семью. Кто-то говорил, что не грех посмотреться в зеркало и сказать себе правду — кто ты есть рядом с такой красавицей? Филипп в этом случае отвечал, что смотрится в глаза девушки и видит там… здоровый блеск и согревающий огонек.

Однажды они встретились с Василием на какой-то тусовке гламурного журнала, с которым сотрудничал фотограф.

— Филипп, ты же интеллигентный человек, — с некоторой укоризной обратился к другу Василий.

Дело в том, что Филипп довольно резко послал куда подальше какого-то фотографа, который занудливо пристал к нему, чтобы он сказал, кто он и чем занимается. Ему, мол, нужна подпись к снимку фотомодели. Филиппу и Кате, наоборот, не хотелось раскрываться полностью, все-таки каждый имеет право на личную жизнь и имеет право в нее пускать только того, кого захочет.

— Извини Вася, но сегодня это звучит из твоих уст почти как оскорбление, — со странным выражением на лице ответил компьютерный предприниматель.

— А кто же ты? Еще не академик, но и не колхозник… Ты почти как профессор, только без кафедры и пробирок.

— Все не так. Я, — тут Василий перешел на многозначительный тон, — теперь я — богема! Особенно в таких компаниях.

И они расхохотались.

На самом деле Катя считала, что быть подругой бизнесмена в чем-то близко к куртизанке-содержанке, а Филиппу это не нужно, чтобы не прослыть в своем кругу волокитой за юными красотками. Стоит девушке приобрести некоторую популярность на страницах гламурных журналов, так достаточно скоро появляются змеи-искусители из «Плейбоя» или «Максима». Кате было несложно отказываться от этих предложений — она лицо фирмы, а ее контракт запрещает фигурировать в любой другой рекламной съемке, не говоря уже об «обнаженке». Разве что какой папарацци поймает случайно где-то на пляже. К тому же она знала, что по некоторым параметрам для такой съемки не подойдет. Впрочем, такое положение давало и определенные преимущества, тот же Филипп, у которого было развито чувство собственника, подсознательно гордился, что она его и, ни в коей мере, ничья другая.