Жорж Кулецкий - Голубой Маврикий

Неподалеку на берегу служащие отеля сооружали из поленьев пирамиду для костра.

— У вас здесь на пляже по вечерам бывают костры? — поинтересовался Василий у официанта, принесшего сэндвичи.

— Сегодня вечером будет сега, костры нужны для того, чтобы просушить раваны. А потом будет настоящая сега. У нас она лучшая на острове.

— А что такое равана?

— Это как барабан — такое деревянное кольцо, на которое натянута кожа козленка. На нем дают ритм — очень хорошо и четко звучит.

— А что такое сега?

— Сега?… О… Я не могу сказать, в английском языке такого нет. Это надо видеть — это must.

— Мужики, — почти скомандовал Игнат, — значит, вечером ужинаем и после этого дружно идем на сегу. Вася — бери фотоаппарат. А сейчас поделимся выводами, которые каждый сделал из прочтения дневников нашего замечательного предка.

Филипп никогда не любил копать. Больше того, он вообще был ленив. Ну, ничего не поделаешь, таким его мама родила. Хотя сама Берта Андреевна была женщиной энергичной, о таких говорят — электрический веник. Но в природе всегда должен сохраняться определенный баланс, ее муж — Константин Николаевич — был ее неторопливой противоположностью. В чуть модифицированном виде отцовские гены передались сыну. А лень, как известно, заставляет размышлять, у ленивца появляется особая, подсознательная мудрость. Естественно, Филипп взялся размышлять на заданную тему, ему стало необходимо вычислить, где, собственно, надо копать, чтобы потом просто указать на эту точку на кусочке глобуса.

Филипп достал несколько листков, которые он приготовил в Москве, изучая старинные бумаги и приводя тексты в соответствие с современным русским языком, разложил их перед компаньонами и приступил к своему любимому занятию — начал вещать.

— У Александра Коршикова был слуга по имени Жозеф, личность примечательная, но об этом потом.

Филипп не любил отвлекаться от главной темы.

— Когда Коршиков покидал остров, он оставил ему деньги, чтобы тот начал свое дело — открыл мастерскую по изготовлению моделей кораблей. Кстати, все началось с того, что Жозеф сделал первую модель Коршикову за два месяца до отбытия с острова. Поначалу Жозеф вызывал у Александра некоторые подозрения, но потом они сдружились, и Жозеф стал его верным помощником. Кстати, вся информация — из дневников Коршикова!..

— И дальше что? — Игнат начал выказывать некоторое нетерпение.

— А то, что в городке Кюрпип, как они его тут называют, я бы прочитал это как Кюрепайп, сосредоточены мастерские по изготовлению моделей кораблей. Не исключено, что одна из них передавалась по наследству, и там мы можем что-то найти.

— Ты хочешь сказать, что копать пока нечего и стоит произвести разведку на местности, другими словами, съездить в этот Кюрпип?

— Я бы съездил, — включился Василий. — Хоть какая-то зацепочка… Филя, тебе бы аналитиком в штабе быть с такой головой.

— Хорошо, на завтра на утро заказываем машину для поездки в Кюрпип, — подвел итог Игнат. — Надо только выяснить, сколько там таких мастерских и нет ли где-то еще.

Парни взяли по пиву, поговорили о тяжелой московской осени, проигрывающей местной весне по всем статьям, и разбрелись по номерам, договорившись точно в семь быть на ужине.

А потом была сега.

Это было невероятное по красочности представление на берегу. В своеобразной музыке передавался жар Африки, ритм поднимался до невероятно стремительного и падал до замедленного. Трое парней, «игравших» на раване, мараване и темпо, доходили почти до экстаза, группа девушек то ли пела, то ли выкрикивала какой-то речитатив, но это было только начало. Наконец начались танцы — девушка-солистка была в длинной, очень широкой юбке, которая при вращении поднималась почти до талии, обнажая стройные, сильные, шоколадного цвета ноги. Ее кофточка была скорее разноцветным бюстгальтером. Она двигалась короткими прямыми шажками, при этом весьма призывно раскачивая бедрами. Ее босоногий партнер в коротких белых штанах через минуту блестел от пота, когда он выделывал такие движения, которые и в голову не могли прийти иному балетмейстеру. Он то приближался к ней на сантиметры, то крутился, изображая, что потерял ее, чтобы через мгновение вновь сблизиться с красавицей.

— Слышь, Василий, а ведь в них есть какое-то сходство с нашими цыганами, — поделился своим впечатлением Игнат. — И смотри, двигаются здорово, парень до нее не дотрагивается, но такая из этого танца прет эротика, что тут сверхволю надо иметь, чтобы не схватить ее в охапку и не утянуть в темноту за пальму.