Тони Моррисон - Боже, храни мое дитя

А Куин, поманив согнутым пальцем, ласково сказала:

– Входи, детка, входи. Тебе непременно поесть нужно.

– Послушайте, мисс Олив…

– Просто Куин, дорогая. И моя фамилия произносится, как «Ол-ли-вей». Ну, смелей, ставь ногу на ступеньку. У меня не так часто гости бывают, к тому же я могу с первого взгляда понять, голоден человек или нет.

«Вообще-то она права, – подумала Брайд. – Она так долго ехала и так сильно переживала все это время, что волнение совершенно заглушило чувство голода, однако теперь у нее в животе громко бурчало, так сильно хотелось есть, и она покорно вошла в дом. Первая комната приятно удивила царившим там порядком. Мало того, она оказалась такой уютной и милой, что у Брайд даже мелькнула мысль, уж не ведьма ли заманила ее обманом в свое логово. Было совершенно очевидно, что все в комнате сделано руками Куин: она сама и шила, и вязала как спицами, так и крючком, и кружева плела. Занавески, чехлы для мебели, вышитые салфетки – все было сделано вручную и выглядело замечательно. Одеяло, висевшее на спинке кровати – пружинный матрас с нее, по всей видимости, как раз остывал снаружи после обработки огнем, – было искусно выполнено в стиле пэчворк из лоскутков мягкой ткани нежнейших оттенков. В комнате поместились несколько старинных вещей – например, маленькие боковые столики, – размещенные весьма необычно. Одна стена была целиком отведена фотографиям детей в изящных рамках. В сторонке стояла плита с двумя конфорками; на ней исходила паром кастрюля. Тем временем Куин, явно не привыкшая к отказам, уже успела постелить на один из узких столиков льняные салфетки, поставить две фарфоровые плошки, а рядом еще положить салфетки в кольце и красивые серебряные суповые ложки, черенки которых были украшены филигранью.

Брайд уселась на стул с декоративной подушкой на сиденье и стала смотреть, как Куин половником наливает в плошки густой суп, в котором кусочки курицы плавали среди горошка, картошки, молодых кукурузных початков, помидоров, сельдерея, зеленого перца, шпината и небольшого количества макарон-ракушек. Брайд только никак не могла понять, какой пахучей приправой этот суп сдобрен. Карри? Кардамон? Чеснок? Кайенский перец? А может, просто смесь черного и красного перца? Впрочем, что бы Куин туда ни положила, результат оказался поистине волшебным. К супу хозяйка подала корзинку с кусками еще теплой лепешки. Затем она и сама села за стол, благословила пищу и вместе с гостьей принялась за еду. Довольно долго обе молчали и с аппетитом ели. Наконец Брайд оторвалась от своей плошки, вытерла губы, вздохнула и, посмотрев на Куин, спросила:

– А зачем вы обжигали пружинный матрас? Там, за домом? Я видела.

– Из-за клопов, – кратко ответила Куин и пояснила: – Я их каждый год выжигаю, пока они из яиц не вылупились.

– Ох, а я о таком даже не слышала! – Теперь Брайд чувствовала себя гораздо свободней, а потому снова спросила: – А какую «ерунду» Букер вам посылал? Вы сказали, что он посылал какие-то свои опусы.

– Угу. То и дело посылал.

– О чем же он пишет?

– Да разве ж поймешь? Я чуть голову не сломала, да так и не разобралась. Если хочешь, я тебе кое-какие его записи покажу. А вот ты скажи-ка мне, зачем ты Букера ищешь? Он что, денег должен? По-моему, его женщиной ты никак быть не можешь. Да ты, судя по всему, и знаешь его не очень-то хорошо.

«Что правда, то правда. А ведь мне казалось, что я его очень хорошо знаю», – подумала Брайд, но вслух этого не сказала. Ей вдруг стало совершенно ясно, что секса, даже отличного, слишком мало, чтобы узнать человека. Секс вообще вряд ли можно считать хоть каким-то источником информации.

Брайд промокнула губы салфеткой и произнесла:

– Мы некоторое время жили вместе, а потом он меня бросил. Просто так. Словно на свалку выбросил за ненадобностью. – Брайд даже пальцами прищелкнула. – Встал и ушел, не сказав ни слова.

Куин усмехнулась.

– Да, он такой. Вечно уходит, вечно кого-то бросает. Считает, что это нормально. Он и из семьи точно так же ушел. Всех бросил. Всех, кроме меня.

– Он правда ушел из семьи? А почему? – Эта новость удивила, хотя ей вовсе не хотелось, чтобы Куин ставила ее на одну доску с родственниками Букера.

– Его старшего братишку зверски убили, когда они с Букером совсем маленькими были, и Букеру не понравилось, как его родители к этому отнеслись.

– А-а-а… – протянула Брайд. – Как это печально! – Она, конечно, постаралась придать голосу соответствующие сочувственные интонации, однако больше всего ее, на самом деле, потрясло то, что она ничего, совсем ничего об этом не знала.