Марта Кристенсен - Башня на краю света

— Трина поужинала у тележки с сосисками, — ответил Петер. — Ей это всегда очень нравится.

Он сел, налил себе рюмку и тут же выпил ее. Потом проделал то же самое еще несколько раз.

— Начисто трезвеешь от этих прогулок, — объяснил он свое поведение.

Эрик кивнул.

— Я прочел твое письмо, — сказал он.

— Ну и что там?

— Это от фирмы. Ты должен съехать к первому.

— Так и знал, — отозвался Петер.

— Куда же ты денешься?

— Некуда. Кто, по-твоему, возьмет жильца с собакой и попугаем?

— Расстаться с ними, конечно, ты не можешь?

— Заткнись! — ответил Петер.

Некоторое время пили молча. Постепенно ими овладевала усталость. У Якоба же настроение, судя по всему, все улучшалось и улучшалось. Он безостановочно болтал и порывался затянуть свою хулиганскую песню.

— Что говорит Тове о твоей новой работе? — спросил вдруг Петер.

— Сначала она думала, я вру.

— Любой бы так подумал. Тебе совершенно непозволительно повезло.

— Ученье я теперь могу бросить.

— Да ты разве учился? — удивился Петер.

— Вообще-то ученьем это не назовешь. Но все равно приятно вдруг получить возможность что-нибудь бросить.

— Мне будет недоставать тебя, — печально заметил Петер. — И вообще в министерстве станет совсем скучно.

— Хуже всего будет с морским боем.

— Да, пожалуй, ты прав.

И здесь они почувствовали себя до такой степени обделенными судьбой и несчастными, что долгое время не могли вымолвить ни слова.

— Я стал бы уже директором, если б захотел, — проговорил наконец Петер.

— Ну, это ты загибаешь.

— Стал бы! Несколько лет назад мне сделали такое предложение, но…

— Заткнись. Знаю я твои вечные истории по пьяной лавочке.

— Ты знаешь мои истории? Да я могу выложить целую кучу, о которых ты и понятия не имеешь.

— Нет уж, уволь меня от этого, — сказал Эрик.

Петер отхлебнул вина с совсем уж похоронным видом.

— Ну почему все получается именно так? — в отчаянье прошептал он.

— Как это «так»?

— Да вот так!

— Кто знает, может быть, все обстоит совсем по-другому?

— Может быть. — Петер задумался. — Может быть, во всем виновата наша неверная точка зрения?

— Этого никто не знает, — сказал Эрик.

Петер хотел было наполнить рюмки, но обнаружил, что бутылка пуста. Он с трудом поднялся и достал еще одну.

— А не надраться ли нам в стельку? — предложил он.

— Было бы здорово, — поддержал его Эрик.

— Только Софья вышла в сквер, — послышалось из клетки, — глядь — навстречу чешет Пер!

— Заткнись! — заорал Петер. — Эта песня выводит меня из себя, — объяснил он.

— Я пригласил сегодня членов правления, чтобы уважаемые господа познакомились с нашим новым секретарем. Секретарь Санд перешел к нам непосредственно из министерства восстановления, где он занимался среди прочего вопросами, связанными с нашей отраслью. Он обладает, таким образом, сведениями, которые, без сомнения, принесут нам большую пользу, а поскольку он, по-моему, еще и толковый, способный молодой человек, то, я уверен, день, когда мы решили принять его, навсегда останется в нашей памяти. Я хочу поэтому сказать секретарю Санду от имени правления: «Добро пожаловать!» — и выразить надежду, что его работа в Объединении станет источником радости как для него самого, так и для всей отрасли. Добро пожаловать!

— Большое спасибо, — поблагодарил Эрик.

— Так вы, значит, из министерства восстановления? — спросил у Эрика фабрикант Нильсен, кассир Объединения. — Я считаю, что отчисления в наш фонд были просто скандально малы!

— Такие вопросы я один не решал, — ответил Эрик в полном соответствии с истиной.

— Поскольку вы из этого министерства, — сказал директор Тайльхольм, — то, может быть, вы сможете мне объяснить, почему нам постоянно отказывают в разрешении на импорт подвесных насестов, а предлагают, взамен покупать жестко закрепленные? Должна же тут крыться какая-то причина.

— Не думаю, чтобы запрет министерства имел сколько-нибудь серьезное основание, — сказал Эрик.

— Но кто отклонял наши просьбы, уж не вы ли?

— Нет-нет! — Эрику становилось не по себе. — Их отклонял начальник отдела.

— Хорошо, но ведь повсеместно принято обосновывать отказы той или иной веской причиной, — упорствовал директор Тайльхольм. — Если уж вы перешли к нам, то должны рассказать все, что знаете об этом.

— Насколько мне известно, — начал Эрик, чувствуя, что без того или иного объяснения тут не обойтись, — на то имелась лишь одна причина. У начальника отдела была любимая канарейка, которая однажды свалилась с подвесного насеста и сломала себе лапку.