Джамал Садеки - Снег, собаки и вороны

Интересуясь прежде всего нравственно-психологическим аспектом социальных конфликтов, тем, как проявляются они в самой личности современника, Мир Садеки тщательно исследует поступки, чувства и мысли своих героев в критических ситуациях, которые сам и выбирает. Нравственно-философское в этих рассказах как бы подчиняет себе реальность и жизненный материал, заставляя их быть символом, условной оболочкой идеи. Это тяготение к символическому осмыслению факта яснее всего проявилось в рассказе «Приход и уход». Эпиграф из Омара Хайяма должен как бы подчеркнуть условность, отстраненность изображаемого. Дорожное происшествие (автобус с пассажирами терпит аварию в пустыне, в дороге умирает подручный водителя, у женщины начинаются роды) приобретает под пером Мир Садеки особую значимость и смысл. В описании случившегося, в обрисовке пейзажа пустыни и разразившейся бури, в самом строе чувств героя звучит тема вечного круговорота жизни, вечной смены смерти и рождения.

В контексте рассказов писателя особое значение приобретает деталь. Если в прозе предшественников — Садека Хедаята, Джемаль-заде и Бехазина — в ходе добротного реалистического описания деталь удостоверяла подлинность изображаемого, то у Мир Садеки она становится средством обобщения, емким символом.

Читатель обратит внимание, что во многих рассказах Мир Садеки действие происходит зимой. Снегопад, вьюга — таков фон, на котором автор размещает своих героев. Для писателя снег, необычайно меняющий контуры окружающего, служит образом, который позволяет представить знакомое «незнакомым» и переводит действие в план нового, необычного, делая повествование особенно запоминающимся.

Мир Садеки любит сопоставлять неожиданное, выявляя таким образом новое свойство вещи, и в таком сопоставлении у него всегда есть логика и достоверность. Герой вскакивает с постели, тепло «мягким зверем соскакивает с колен», холод «влажной рубашкой прилипает к телу». Стены домов, улицы и переулки, по которым на рассвете идут усталые дети, представляются им гигантскими глиняными четками, извивающимися в бесконечности («Снег, собаки и вороны»).

Таковы некоторые особенности прозы Джамала Мир Садеки, одного из новеллистов сегодняшнего Ирана, открывающего в своеобразном художественном истолковании жизнь своих современников, их заботы, радости и трудности.

Джамал Мир Садеки родился в 1933 г. Он закончил филологический факультет Тегеранского университета. С конца пятидесятых годов стал печатать свои рассказы на страницах журналов «Сохан» («Слово»), «Иране абад» («Цветущий Иран»), «Кетабе хафте» («Еженедельная книга») и других тегеранских изданий.

В 1963 г. в Тегеране выходит первый сборник его рассказов — «Принцесса с изумрудными глазами» («Шах-заде-ханум сабзчашм»). Второй сборник, «Мои усталые глаза» («Чашмхайе мане хасте»), появился в 1966 г. и объединил серию рассказов, написанных на протяжении 1963–1966 гг. В 1969 г. Мир Садеки издает третий сборник рассказов — «Веселые вечера и желтая роза» («Шабхайе тамаша ва голе зард»).

Советскому читателю Мир Садеки знаком по переводам двух его ранних рассказов: «В ту ночь, когда шел снег» («Дар ан шаб ке барф мибарид», перевод З. Ворожейкиной) и «Плач» («Марсие», перевод В. Кляшториной), вышедших в сборнике новелл современных иранских писателей «В ту ночь, когда шел снег» (составитель А. З. Розенфельд, М., 1964).

В настоящей книге представлены восемь рассказов Джамала Мир Садеки, написанных в 1961–1966 гг. Переводы рассказов «Снег, собаки и вороны» («Барфха, сагха ва колахка»), «Баба́» («Баба»), «Солнце, озаряющее мир» («Афтабе аламтаб»), «Стена» («Дивар»), «Приход и уход» («Амад о шод») выполнены по тексту сборника «Принцесса с изумрудными глазами» (Тегеран, 1963). Остальные рассказы, впоследствии вошедшие в сборник «Мои усталые глаза», переведены с текстов, опубликованных в журналах: «Сломанные ветки» («Шахехайе шекасте») — журнал «Сохан», 1342/1963, № 3; «Последний рубеж» («Базпасин сангяр») — журнал «Иране абад» 1339/1961, № 12; «Ручей» («Джуйбар») — журнал «Сохан», 1345/1966, № 5.

С утра опять пошел снег. Маленькие белые одуванчики медленно и загадочно кружились в небе, тихо опускались на крыши, ветви деревьев, на землю. Такой же снег шел и тогда, и так же беззвучно покрывал двор…

Снег сбросили сегодня же, он остался лежать только там, на крышах дальних комнат в углу двора. Никто не счистил его оттуда и не счистит никогда, некому теперь делать это. Снег пролежит до тех пор, пока не начнет таять и тонкой струйкой стекать по водосточному желобу.