Элис Хоффман - Карибский брак

– Наверное, надо подчиниться обстоятельствам, – сказал Фредерик, когда мы все-таки пошли домой. – Мир меняется.

– Но не так же быстро, – возразила я.

– Тогда давай будем надеяться на то, что будущее будет менее жестоко, чем прошлое.

В тот вечер я примерила перед зеркалом серьги, которые моя мать привезла на Сент-Томас в подоле платья. Я плохо видела свое отражение в холодном полутемном коридоре и была так переполнена сомнениями, что могла в этот момент согласиться с теми, кто считал меня ведьмой, способной на любые низкие поступки. Я думала, что Фредерик уже лег спать, но он, увидев меня у зеркала, подошел ко мне и, обняв сзади, сказал, что ему известна моя тайна, которую не знает больше никто: я женщина, спасшая его жизнь поцелуем.

В тот год Лия, дочь Лидии, должна была выйти замуж за Джозефа Хейди, доктора из Сенегала, с которым познакомилась через моего врача Поля Гаше. Оба врача использовали в своей практике, наряду с общепринятыми методами лечения, средства и способы народной медицины. Лия уже жила с доктором Хейди в квартире на Монмартре. Я ожидала, что им придется столкнуться с трудностями, так как у Лии, несмотря на долю африканской крови, была светлая кожа и серые глаза, и все считали ее европейкой. Однако Монмартр был гостеприимным местом, и никто не стремился выяснять подноготную этой пары. Строгие правила, соблюдавшиеся на Сент-Томасе, в Париже не действовали. Родные Анри уже давно бойкотировали его семью и не присутствовали на свадьбе. Я подарила молодоженам хрустальные бокалы и бутылку рома, вывезенную с нашего острова. Доктор Хейди вот уже несколько месяцев лечил Фредерика, который страдал от какой-то изнурительной болезни и испытывал затруднения с принятием пищи. Хейди рекомендовал ему не употреблять алкоголь, молочные продукты и пшеничный хлеб, но здоровье Фредерика не улучшалось. За свадебным столом Хейди внимательно наблюдал за моим мужем, потягивавшим чай с лимоном.

Подойдя ко мне, чтобы поздороваться, доктор спросил:

– Он не жалуется на боль?

– Нет, ни разу не жаловался, – ответила я.

– Хм. Значит, такой он человек, – сказал Хейди, и я поняла, что Фредерик просто борется с болью, а другой на его месте не поднимался бы с постели.

Доктор Хейди спросил меня, не знаю ли я, где можно снять студию для Лии, которая стала профессиональной художницей-акварелисткой. У меня в спальне висели две написанные ею замечательные акварели с видами недавно проложенных парижских проспектов. Очевидно, Хейди полагал, что я вращаюсь в художественных кругах, так как мой сын был известным художником, но все, что я могла предложить, – это одну из комнат в нашей просторной квартире.

Доктор поблагодарил меня за это предложение, но сказал, что Лия предпочитает иметь в своем распоряжении какое-нибудь отдельное помещение. Затем он стал расспрашивать меня о Сент-Томасе, где он всегда хотел побывать и куда они с Лией планировали заехать во время свадебного путешествия. Доктор был высоким красивым мужчиной с очень темной кожей и лучистыми глазами. На Сент-Томасе во времена моего детства мы с ним никогда не могли бы сидеть за одним столом. В Соединенных Штатах он был бы солдатом или рабом, а не уважаемым врачом и зятем моей лучшей подруги. Я порекомендовала им также съездить на Мальту или на юг Франции.

В это время заиграла музыка, и Лия сделала знак мужу, что хочет танцевать с ним.

– Прошу прощения, – извинился он, – меня ждет моя красавица.

Лия действительно была самой красивой из сестер. Когда я смотрела на нее, то вспоминала Жестину в таком же возрасте. Потолок в зале, где проходило празднество, был украшен десятками фонариков, мигавших над нами, как светлячки. На всех столах были вазы с дельфиниумами, лилиями, гиацинтами и сиренью – цветами, которых нет на нашем острове. В библиотеке отца я часто разглядывала книги по ботанике и вырезала рисунки растущих во Франции цветов, чтобы наклеить их в свою тетрадь. Но в жизни они оказались еще прекраснее. Я взяла один гиацинт и украсила им свое платье, а затем подошла к своей подруге, сидевшей на почетном месте во главе стола.

– Ну и как, ты больше не беспокоишься по этому поводу? – спросила я, имея в виду наши разговоры о последствиях, которые мог иметь брак Лии с мужчиной из Сенегала.

– Стоит ли беспокоиться? – ответила Жестина. – Наверное, надо радоваться, что хоть кто-то счастлив в любви.

– Да, наверное, – сказала я, не желая развивать эту тему, потому что знала, что Жестина посоветует мне пересмотреть свое отношение к выбору Камиля. Я часто думала о яблочном пироге и замечательных тартинках, которые готовила моя молодая кухарка, и вспоминала также, что я почувствовала холодок, когда она впервые вошла в наш дом, словно она носила на себе предупреждение о том, чего от нее можно ожидать.