Елена Иваницкая - Делай, что хочешь

Пропев куплет, певцы повторили две последние строчки с добавлением неизменного «ух ты, эх ты» и так пели до конца.

Опять защелкал и затрещал контакт. Песню грянули сначала. В круг вылетели Феликс и Делли, наши молодожены, и вторая пара – несомненные брат и сестра. А юные супруги нарядились в красное и черное – пламя с дымом. Наверное, костер страсти. Делли заплела множество мелких косичек с пестрыми шнурками. Брат и сестра – «Ларс и Лара, – быстро сказал сосед, – они здешние! Сейчас такооое будет!» – брат и сестра сложно и быстро переплели руки, сразу не уловишь, и вместе взлетели в воздух, зависнув как-то очень надолго. Разом приземлились, присели, не расцепляя рук. Все время меняя захват рук, то тесно обнимаясь, то чуть расступаясь, они танцевали что-то зеркальное, играя своим сходством. А Феликс и Делли выплясывали эротический сюжет, хотя не прикасались друг к другу. Ларс и Лара сначала изобразили мельницу, схватившись локтями, а потом очутились спина к спине и докружились в этой позиции. Феликс поймал взлетевшую Делли, она обняла его руками и ногами, очень откровенно, но и как-то по-детски, и они завертелись – разноцветные косички поднялись радугой.

Сошлись в центре и двинулись обратно. Вот оно что: сейчас будет состязание.

Феликс прокатился колесом. Ларс выбежал и словно нырнул, опершись на руки. Вскочил и нырнул снова. Потом оба вколачивали в землю неистовые удары сапогами. Собственно, не совсем в землю: на полянке трава была тщательно подстрижена почти под корень – для танцев. Ларс взвился вверх, сложившись пополам. Феликс повторил за ним и пустился выбрасывать во все стороны руки и ноги. Так, что казалось: оторвутся и улетят.

«Феликс! Феликс!» – завопил мой сосед. За ним подхватили. Здешние отозвались: «Ларс! Ларс!»

Марта стиснула мне пальцы и прошептала, касаясь губами виска: «Не смотри со стороны. Почувствуй!» Оказывается, она наблюдала не за танцорами, а за мной. Обнял ее, перехватывая губами губы. «Скажи – как, радость моя, я почувствую». Рука под столом заскользила ниже, погладила колено под краем юбки и заскользила выше. Радость замерла, но тут же дернулась и вскочила. Я тоже. Не усидели многие. Заметался крик, загудели топанье и хлопанье.

Состязание клокотало. А потом я действительно почувствовал. Как будто их ощущения стали прозрачными. Почувствовал, что Ларс по-прежнему кипит силой, а Феликс держится с трудом и вот сейчас, вот сейчас выбьется из такта и дыхания. Что вообразилось, то и случилось. Это заметила Делли и пронзительно завизжала в поддержку. Кудесник тоже заметил и подошел поближе. А на меня накатывала новая картинка: споткнется и упадет. Казалось, что упадет из-за меня, если картинка проявится. Волевым усилием или помимо воли я пытался остановить воображение. Вдруг скрипка тоже завизжала и сыграла «в ногу» сбившемуся. Он опять вошел в такт.

Что это такое? Вот это, что я чувствую, оно действительно происходит, или опять мерещится?

Ларс пошел вприсядку, а Феликс, собрав последние силы, как-то странно перекатился на коленях, на спине и вдруг встал на голову, вращаясь прямо на темени. Сложился и вскочил, потеряв красную косынку. Вскочил и Ларс, крича: «Молодец! Молодец!» А может, и это мерещится? Даже в глазах потемнело. Я оперся на плечо тезки, вопившего рядом. Он затормошил меня: «Видал? Видал? Пошли! Мы тоже покажем!»

На полянку хлынули парочки. Неутомимый Ларс утащил нашу Герти, пока я нечаянно задерживал соседа. Он с огорченным смехом двинул меня по спине и умчался поздравлять победителя, оставив на скамейке маленькую гармонику.

– Пойдем и мы? – улыбнулась Марта. – Нет, я так не умею. – Так никто не умеет, только они. – Постой, а ты заметила? – Что, милый? – Сейчас соображу, как спросить… Ты заметила, что Орф подыграл Феликсу? – Разве? Это когда перебил темп? А почему ты решил, что Феликсу?

Не вполне понимая, что делаю, но все сильнее увлекаясь, рассказал, что со мной произошло. Она слушала тревожно-сосредоточенно, но улыбнулась и обняла меня. «Ты умеешь чувствовать с другими вместе? Как хорошо!» Что ж тут хорошего…

Сел к столу и потянул ее к себе на колени. Она не поддавалась. Почему, радость? Ведь сегодня все разрешается, правда? – под родительским присмотром! Она шепнула: «Скажи сам почему, скажи, что я чувствую». Но я словно ослеп – внутренне.

Зато преувеличенно ярко увидел колыханье пляшущей поляны. За столом остались только Юджина и доктор, подсевший к ней с разговором. Вот так раз, а где же Дон? И с кем? А вон, смотри, с Ларой. Так у вас здесь сложный переплет чувств?..