Гийом Мюссо - Девушка из Бруклина

Я отыскал взглядом Тео – тот пытался забраться на керамический кувшин в два раза больше него.

– Тео, осторожнее!

«А ты, папочка, говори себе, говори…»

Глэдис прикрыла глаза, желая хорошенько подумать. Умиротворяющее журчанье фонтана напоминало мне расслабляющие шумы в приемной, когда я ждал иглоукалывания.

– В глубине души у меня всегда теплилась надежда, что Клэр жива, – призналась она. – Мне было двадцать четыре, когда похитили племянницу, и я помню, что в течение нескольких недель после этого у меня было ощущение…

Глэдис замолчала, подыскивая слова.

– Было ощущение, что за мной следят. Ничего конкретного, но чувство было совершенно явственное.

Я не прерывал ее.

– Даже когда была обнаружена ее ДНК у этого педофила, я подумала, что в картине не хватает многих пазлов.

Странное дело: кто бы ни приближался к этому делу, у всех возникало ощущение недосказанности, пустот…

– Вы действительно не знаете, кто был отцом Клэр?

– Нет, и думаю, что это не имеет значения. У Джойс бывали любовники, но она к ним не привязывалась. Думаю, что вы поняли: у нас в семье женщины действительно свободны. В хорошем смысле слова.

– Ваша ненависть к мужчинам, на чем она основана?

– Это не ненависть. Скорее желание не чувствовать себя жертвой.

– Жертвой чего?

– Вы образованный человек, Рафаэль, и не мне напоминать вам, что во все времена и во всех обществах мужчины господствовали над женщинами. Превосходство мнимое, но оно так укоренилось в мозгах, что кажется естественным и очевидным. А если прибавить к этому еще и то, что мы черные женщины…

– Не все мужчины – тираны.

Глэдис посмотрела на меня, как на полного тупицу.

– Речь не о личностях. Речь о социуме, об общественном сознании. Впрочем, оставим это. Надеюсь, что в расследовании вы успешнее, чем в социологии.

Она отпила глоток чая и открыла красивую сумку ослепительно-красного цвета.

– Не знаю, что именно вы у нас здесь ищете, но я принесла вам вот эти фотокопии.

Глэдис достала картонную папку. Я заглянул на первые страницы. Это были следственные документы, которые получила Анжела благодаря нанятому ею адвокату.

– Полного досье у нас нет. Но, быть может, вы как человек со стороны увидите свежим взглядом то, чего мы не заметили.

Глэдис внимательно посмотрела на меня и решилась. У нее было и еще что-то важное для меня.

– В качестве детектива вы можете туда заглянуть, – сказала она и протянула мне ключ на кольце с рекламным брелоком.

– Куда именно?

– На склад, где хранятся вещи Джойс и ее дочери. Сходите туда. Возможно, найдете что-то интересное.

– Почему вы так думаете?

– Спустя несколько недель после смерти Джойс мы сняли бокс на этом складе, чтобы сложить туда ее вещи. Когда мы туда приехали, бокс, который мы зарезервировали, еще не освободился. Предыдущий съемщик не поторопился с выездом. Владелец предложил нам временно сложить вещи в другой бокс.

Глэдис говорила быстро, и мне было не просто ее слушать, однако все, что она говорила, меня крайне заинтересовало.

– И вы только подумайте! На следующий день бокс, который должен был быть нашим, сгорел. Вы не находите, что получается слишком много случайностей?

– Кому же понадобилось уничтожать вещи Джойс?

– А это узнавать вам, господин романист!

Я замолчал и посмотрел на Глэдис. Мне приятно было на нее смотреть – выражением лица, мимикой она напоминала мне Клэр.

Напоминала… Как мне тебя не хватает!

– Спасибо за оказанное доверие.

На лице Глэдис отразилось сомнение, потом она посмотрела мне прямо в глаза.

– Я оказываю вам доверие, потому что не могу иначе, – пусть даже не уверена, что девушка, которую вы показали, действительно Клэр. Но я предупреждаю вас: нам с Анжелой понадобились годы, чтобы прийти в себя после смерти сестры. Теперь у нас обеих есть семьи, дети, и я не позволю торговцу надеждами разрушить наш семейный очаг.

– Я ничем не торгую, – обиделся я.

– Вы романист. Вы продаете красивые истории.

– Сразу видно, что вы не читали моих книг.

– Если Клэр жива, найдите ее – вот и все, о чем я вас прошу.

Дождь пошел, как только Марк выбрался из Нанси. Опять двадцать пять! Снова полтора часа в пути, только теперь в обратную сторону, и ехать гораздо тяжелей из-за груза и скользкой дороги.

Бывший полицейский вновь появился в жандармерии Фальсбура. Как он и опасался, Музелье на месте не было, зато на месте сидела Сольвейг и отрабатывала сверхурочные за компьютером в Фейсбуке.