Андрей Цаплиенко - Книга перемен

Люди остановились и прислушались к звукам ночи. Они подходили, пробираясь через соседние разрушенные дома. Через дыры в бетонных и кирпичных заборах. Они знали этот поселок как свои пять пальцев и старались как можно больше знать о новых разрушениях. К обстрелам поселка относились как к стихийному бедствию, неизбежному, но предсказуемому, от которого спасали надежные перекрытия в подвалах. В этом доме были именно такие. Но дом стоял на краю села. И, значит, был риск первыми встретить нападение со стороны врага. Но, с другой стороны, здесь нужно было делать наблюдательный пункт, чтобы вовремя засечь врагов. «Снова подтверждается главное правило позиционной войны, – думал командир, – если ты не занял удобную позицию, то ее займет противник».

Цезарь, конечно же, не мог знать, о чем говорят и думают люди. Но его мудрые и сильные друзья всегда были правы. Он с ними, поэтому у него была еда и теплое место. Он знал глаза каждого из них. Он мог любого из своих могущественных друзей узнать по звуку шагов и помнил их запахи, у каждого свой.

И вот он почуял, что где-то недалеко есть чужой. Этот чужой носил одежду, похожую на ту, в которой ходили его мудрые друзья. Его руки пахли порохом и маслом, как у человека в черной феске. Но при этом Цезарь уловил, что этот человек был злым. Он был охотником, пришедшим за добычей. А добычей могли стать его друзья. Чужой охотился за ними.

Люди притихли, затаились. Цезарь вместе с ними постарался стать бесшумным, чувствуя важность момента.

Ветер подул со стороны большого города и принес запах дизельных моторов. Где-то далеко стреляли автоматы одиночными и короткими очередями. Рядом было удивительно тихо. Но так думали люди. Цезарь слышал, как внутри здания дышал чужой. Чужой тоже старался быть незаметным и неслышным. Цезарь посмотрел на людей. Они этого чужого не слышали. И он решил ждать.

Для человека время ожидания тянется медленно. Звери ощущают время по-другому. Человек думает, что он хозяин мира, вершитель судеб, царь природы, и поэтому нетерпелив. Он не любит ждать, он считает, что все должно происходить так, как он хочет, а не так, как должно происходить. Животные чувствуют, что они – это часть природы, и не торопят события, а просто ждут. Известны случаи, когда собаки ждали своих хозяев годами. Многие это считают проявлением нечеловеческой верности. Но что есть верность, как не терпение и ожидание? У некоторых людей, кстати, тоже так получается. Если бы все так умели терпеть и ждать, возможно, не было бы этой войны.

Окно на втором этаже озарилось вспышкой. Цезарь внезапно увидел черный силуэт чужого в красном пламени выстрела. Темнота разразилась грохотом. Потом крик:

– А-а!

– У нас раненый! – громко сказал вожак человеческой стаи. – Он в доме! Видит нас!

– У него тепловизор, – услышал пес голос своего друга в феске, но, конечно, ничего не понял. Он плохо разбирался в том, что говорят люди, зато хорошо понимал, что они чувствуют. А они чувствовали азарт. И немножко страх. Ровно настолько, чтобы контролировать опасность, сохраняя способность действовать.

Они открыли огонь. Сначала одна группа, потом вторая. Послышался грохот выстрелов и шорох бетонной крошки. Люди включили фонарики. Смысла прятаться уже не было.

– Забросай его ВОГами! – крикнул командир одному из тех, кто был поближе к дому. От грохота разрывов Цезарь вздрогнул и почувствовал запах дыма. На втором этаже, там, откуда по людям стрелял чужой, что-то загорелось. Люди бежали в сторону дома. Трескотня автоматов становилась все яростнее. Им казалось, чужой на втором этаже принял вызов. Но собака поняла то, в чем не разобрались люди. Чужой решил сбежать.

– Куда ты, Цезарь? – крикнул его друг в феске, когда пес кинулся прямо под автоматные выстрелы. Но он не стал забегать во двор, а побежал что было сил по улице вдоль бетонного забора.

– Цезарь! – еще раз крикнул человек, но так и не бросил свою стаю, чтобы остановить обезумевшего пса.

Однако Цезарь был в полном порядке. Он почувствовал, что чужой сбежал. И он понял своим собачьим чутьем, откуда и куда будет бежать его добыча. Люди вскоре догадались, что в ответ из дома им никто не стреляет, но сами продолжали стрелять. Это адреналин в их крови заставлял с силой нажимать на курок, и к грохоту выстрелов добавился какой-то посторонний звук. То ли стон, то ли рычание.

– Прекратить огонь! – приказал вожак стаи.

Автоматы замолчали, перестали плеваться свинцом. Да, действительно. Кто-то и стонал, и рычал одновременно.