Андрей Цаплиенко - Книга перемен

И над головой. Лысый ткнул его кулаком в широкое плечо:

– Посмотри наверх, Лео.

Леопард поднял голову и увидел небольшой самолет. Нелепый, несуразный, как детская игрушка, он кружил над ними, издавая смешное жужжание, от которого у комроты мурашки просто стаей пробежали по спине.

– Безпілотник. Це вони нас шукають, Лисий.

– Если они беспилотник ради нас запустили, значит, мы им очень нужны. Очень.

– Навіщо? Вони ж не знають, що ми цю залізну арбу зняли, хай би їй грець.

– Какую арбу? – удивился Лысый.

– Термобаричний залповий вогнемет. Щось типу того. Я жодного разу такої дури не бачив. Апостроф відзняв. А я тепер маю донести це відео.

Лысый посмотрел вверх, на смешные пируэты жужжащего самолетика.

– Значит, мы ее видели. Арбу, как ты говоришь. Им важно любыми способами скрыть факт ее пребывания на Донбассе. Беспилотники они используют только во взаимодействии с артиллерией. Что это означает на сей момент?

– Що, друже?

– А это означает, что они могут болото накрыть «артой» или выжечь тем же залповым огнеметом. Я бы на их месте именно так и сделал. Представь всю эпичность ситуации. Украинские бойцы гибнут от того самого оружия, весть о наличии которого торопились передать своим товарищам.

– Лисий, як на мене, ти дуже розумно розмовляєш. Не базікай зайвого, – возмутился Леопард. – Я не збираюсь прямо тут…

– И я не собираюсь, – перебил его Лысый, – но нам нужно решить, что делать.

Двое загнанных людей в грязном камуфляже пытаются выжить и проводят военный совет посреди болота в тылу у противника. А всевидящее око беспилотника наблюдает за ними. Ехидно жужжа, посланец смерти напоминает бойцам о своем присутствии.

– Они будут бить сюда. Через несколько минут, максимум через полчаса.

– Давай його зіб’ємо?

– А смысл? Он нас уже нашел.

– Твоя пропозиція, Лисий?

– Разделиться. Ты – левее, я – правее. Беспилотник один. Не будет же он метаться между тобой и мной. Мы разделим шанс на выживание. Поделим его на двоих. Пятьдесят на пятьдесят. Либо ты, либо я. А иначе мы получим сто процентов вероятности… ты сам знаешь чего…

– Так-то воно так, – сказал Леопард, и это означало, что он думает.

А думал он быстро.

– Хто візьме камеру? – спросил он Лысого и загадал про себя: «Як цей хлоп скаже, так і буде».

– Какая разница, кто ее несет. Это же лотерея, – бросил Лысый. – Хочешь, неси ты.

Они крепко сомкнули загрубевшие ладони и обнялись. Две разгрузки глухо звякнули магазинами.

– Прощавай, друже Лисий. Побачимось… колись…

«Колись», – грустным эхом отозвались у Лысого в сознании слова побратима.

Страшный детский сон все не кончался. Преодолевая мягкую силу болота, Леопард шел вперед и не оглядывался на Лысого. А Лысый решил повысить свои шансы на выживание и двинулся в сторону сепарских блокпостов в надежде, что по своим противник стрелять не будет.

Когда в небе что-то мощно свистнуло, Леопард инстинктивно втянул голову в плечи и сгруппировался.

За свистом последовал взрыв, далекий, единственный. Он думал, что бить будут «саушки», но оттуда прилетела одиночная «градовская» ракета.

Леопард догадался, что это был пристрелочный выстрел. Дальше они положат как минимум пакет. Об этом несложно было догадаться. Вопрос только, кому достанется море огня – Лысому или Леопарду.

Комроты шел и шел. Ему казалось, что целая вечность прошла между пристрелочным выстрелом и основной порцией выстрелов «Града».

«Хто? – гудело в его голове. И он пытался унять этот гул, увещевая самого себя: – Це не важливо хто. Це лотерея. Мовчи, боягузе, мовчи».

Страшно было молчать. Но страшно было и думать. «Хто?! Він чи я?! Він?! Чи я?!»

Он готовился к тому, что его сознание должно отключиться, как выключают свет, только вся разница в том, что и темноты он не ощутит.

«Ні, – перекрикивал разум ползучую гидру страха. – Там щось є. Я в це вірю, я до церкви хожу. Там щось є!»

А страх кричал и каждой клеткой напоминал о себе.

«Хто? Він?»

И когда в стороне от него вверх поднялись столбы воды, он понял, что ему достался спасительный шанс. Вода кипела. Воздух неистово шипел. От грохота содрогалась земля. Его трясло то ли от ужаса, то ли от ярости. Ракеты ложились туда, где он распрощался с Лысым. Он время от времени нырял с головой в холодную ледяную крошку, но не переставал считать ракеты. Один, два, три. Они падали, как дождь. Как наказание за существующие и несуществующие грехи. Десять, пятнадцать. Как последнее веское слово царя соседней страны. Тридцать девять.