Лора Белоиван - Южнорусское Овчарово

Окруженные сливами, яблонями, кукурузой и подсолнухами, немного нелепые для нашего взгляда, субмарины стояли на огородах Кошканайло, Дрыгайло, Подавайло, Вышивайло и Собирайло. Но пока Гамизов размышлял, как их запихать в пирамиду, в Овчарово приехал спец и придумал, как перетащить лодки в более подобающее место. А что касается списка обладателей подворий, на которых параллельно друг другу обосновались было подводные корабли эпохи Николая Второго, – то это не шутка и не случайное совпадение. Просто улица носит имя первопоселенца Набивайло, и этим все – или почти все – объясняется. У нас только Вова Нечитайло решил не поддерживать старую традицию и поселился на Октябрьской. И хотя никто его за это не осуждает, он и его семья, по крайней мере, лишились редкой (хоть и недолговременной) возможности полоть траву вокруг подводной лодки. Впрочем, в этом случае лодок бы на всех не хватило: -айлов у нас в Овчарове шесть семей, а лодок было пять.

А транспортное средство, притащившее лодки в набивайловские огороды, называлось «Цунами имени Гамизова».

Название звучит слишком мило: это из-за фонетических «ми-ми-ми». А ведь цунами Гамизова было очень мощным, высотой до неба. Только узким: метров семь в поперечном сечении. Оно случилось в июле 2011 года, и, хотя ждать его начали сразу после Пасхи, с конца апреля, гигантская волна стала для жителей деревни большой неожиданностью. Почти для всех, кроме Гамизова, но именно он пострадал больше остальных, хотя и выиграл, конечно, тоже.

Гамизов, ничем особо не выделявшийся мужчина лет пятидесяти, когда-то жил во Владивостоке, но сперва обеднел и всего лишился, а затем чудесно и ненадолго разбогател, своевременно выскочив из какой-то большой финансовой пирамиды. Кратковременное богатство Гамизова совпало с первой половиной девяностых и с очень тяжелыми временами для Пятого Бала. Гамизов приехал сюда, чтобы приобрести пустующие здания. Как сильно наголодавшийся человек не может остановиться, пока не закончится вся еда, так и Гамизов не останавливался, пока у него не кончились деньги. Но за казенную недвижимость брали недорого, и Гамизов успел сделать главное: скупить все здания на побережье. В Пятом Бале они подходят к морю так близко, что прилив едва не касается их фундаментов: твердь в этом месте ничуть не возвышается над водой, позволяя ей свободно плескаться прямо возле построек.

Среди приобретений Гамизова оказались цеха обанкротившегося рыболовецкого колхоза, старое и новое здания поселковой администрации, заброшенные ангары, корпус бывшей столярной мастерской и средняя школа. Школа и стала наиболее примечательной покупкой Гамизова: это был красивый, уже пустовавший на тот момент двукрылый деревянный особняк с резными наличниками, стоявший прямо на берегу, фасадом к волнам и будущему цунами, недалеко от того места, где мы когда-то впервые повстречали учителя английского.

После серии гамизовских сделок Пятый Бал прекратил свое независимое существование и слился с Южнорусским Овчаровым, оставив за собой только собственное кладбище. В остальном же деревня стала одной из овчаровских околиц, правда, самой живописной. Даже пустующие владения Гамизова не портят побережье, а наоборот, украшают его, привнося в антураж элементы дизайна, кажущиеся продуманными, но в то же время абсолютно ненарочитыми.

Закончив с покупками, Гамизов устроился на службу в овчаровскую администрацию – то ли консультантом по разным вопросам, то ли замом по строительству; факт тот, что сначала он поселился именно в Овчарове, а не в Пятом Бале, где почти каждое нежилое строение на побережье было его собственностью.

– Мне все равно, где жить, – говорил Гамизов, – но вообще я бы воооон на том островке хотел бы.

И Гамизов показывал пальцем в безымянный скалистый островок, расположенный напротив Пятого Бала.

Между островком и крайней береговой точкой Пятого Бала примерно три мили, преодолеть которые можно пешком, если идти в обход фарватера. У нас очень мелкая бухта. Но мелководье способствует рождению таких здоровенных волн, что местные рыбаки никогда не рискуют задерживаться в море до полудня. В полдень начинает усиливаться ветер-южак, и белые барашки превращаются в боевых свинцовых слонов: набравшись донного песку, слоны сметают на своем пути любое плавсредство. Так что в сезон тайфунов островок делается совершенно неприступным. Впрочем, в эти периоды он полностью исчезает и из видимости, потому что залив затягивают такие плотные туманы, что поневоле начинаешь уважать чаек – за способность их крыльев резать густую фиолетовую мглу.