Коллектив авторов - Времена и нравы (сборник)

Не прошло и часа, как мотоцикл доехал до Хумэня, мотоциклист резко затормозил и спросил:

– Куда теперь?

– В рыбацкий поселок, на причал, – ответил Хуэй Маото.

В рыбацкий поселок домчали в мгновение ока. Мотоциклист высадил их у въезда в деревню, развернул мотоцикл и с ревом укатил.

У въезда в деревню Дабао на какой-то миг оторопел. И это рыбацкая деревня? Как получилось, что в ней одинаковые новые дома и все трех-четырехэтажные? Каменные цоколи в человеческий рост, в окнах установлены узорчатые стекла, с оранжевыми крышами и парой каменных львов, сидящих у входа? В его представлении, львы могли сидеть только перед зданием уездного ямэня, а цветные стекла могли быть только в окнах роскошного дома землевладельца Ли. Все это было сделано на деньги, которые предки семьи Ли выручили на спекуляции рами [75]во время Антияпонской войны [76]. Дабао не понимал, откуда взялись деньги у здешних жителей.

– Ты тут не бывал, конечно, не понимаешь, – сказал Хуэй Маото, театрально раскинув руки. – Здесь люди живут контрабандой, все как один разбогатели, их банкноты можно в челночные сумки паковать!

С этими словами Хуэй Маото вмаршировал в деревню, и Дабао, идущий следом, спросил у него за спиной:

– А до форта Хумэнь еще далеко?

Хуэй Маото замер, обернулся на него и засмеялся:

– Где ж сейчас время взять форт осматривать? Сюда все приезжают за контрабандным товаром.

Дабао промолчал и больше рта не открыл, только молча следовал за ним в деревню.

Деревня была немаленькой, с кривыми каменными улочками, которые временами разветвлялись. Народу, напротив, хватало: одну часть составляли приезжие, которые бродили туда-сюда, озираясь по сторонам, другую – местные мужички в клетчатых рубашках и европейских костюмах из дрянненькой ткани. Они либо сидели на корточках на каменных ступенях по обочинам улиц, либо стояли на углу, засунув руки в рукава, безмолвно разглядывая снующих туда-сюда прохожих. Откуда-то доносилась песня, которую проигрывал этот… магнитофон, песня была чуть жеманная, чуть приторная, нежная и очаровательная и пробирала до костей.

– Это кто сейчас поет? – с удивлением спросил Дабао.

– Вроде Тереза Тенг, тайваньская звезда, – ответил Хуэй Маото.

– О, тут можно еще и послушать, как тайваньцы поют, – сказал Дабао.

– Тебе нравится? – спросил Хуэй Маото.

– Нравится, – ответил Дабао. – Как будто кто-то фазаньим пером за душу щекочет.

– Погоди, вот куплю пару кассет, как вернемся – каждый день буду тебе ставить.

Так они болтали, идя неторопливыми шагами, словно прогуливались. Когда они проходили мимо каменных ступеней, один парень из тех, что сидели там на корточках, тихо спросил:

– Часы хотите?

– Какой марки? – поинтересовался Хуэй Маото с видом знатока.

– Есть «Ориент» [77], есть «Самсунг», какие хочешь есть.

С этими словами раскрыл полы пиджака, которые изнутри оказались увешаны рядами самых разных часов. Хуэй Маото растопырил пятерню:

– Вот так хочу.

Юноша огляделся по сторонам:

– Пойдем со мной.

И велел им обоим следовать позади. Он просочился в переулочек, поднялся по откосу, свернул за угол, распахнул преградившую путь калитку, тщательно запер ее, прошел по усеянной щебнем извилистой тропинке и миновал большие ворота. Затем молодой человек выволок огромную, до отказа набитую клетчатую сумку, с которой обычно ездят челноки, и бросил им под ноги; расстегнул сумку и показал содержимое, а затем вновь застегнул молнию до половины. Сумка была набита самыми разными часами на любой вкус и цвет. Хуэй Маото перешел на диалект и сказал Дабао, что среди них есть настоящие, а есть и подделки, есть электронные, а есть пластиковые – все вперемешку. Часы покупали методом «хватайки», то есть, закрыв глаза, засовывали руку в сумку и вытаскивали, сколько умещалось в ладони. Один раз ухватить стоило пять юаней. В невезучей пригоршне оказывались часы, которые не стоили и юаня; если везло, можно было ухватить механические часы, которые считались богатым уловом, но чаще всего доставали электронные часы за два-три юаня, и считай, что не остались в убытке. Убыток и прибыль полностью определяла личная удача. Как раз в это время парень обозначил цену.

– Тебе один раз ухватить пять юаней, – сказал он, указав на Хуэй Маото, и, указав на Дабао, добавил: – А ему семь.

– С чего бы? – рассердился Хуэй Маото.

Молодой человек схватил Дабао за ладонь и похлопал по ней, не говоря ни слова. В раскрытом виде ладонь Дабао напоминала небольшую плетушку. Все трое рассмеялись.