Коллектив авторов - Времена и нравы (сборник)

Хуэй Маото подвел к нему двух уличных женщин. Губа у него не дура – обе женщины были хороши собой, с наливными грудями. Дабао сразу же подумал о всяких постельных делах, и кровь ударила ему в голову.

– Выбирай одну, та, что останется, мне будет, – сказал Хуэй Маото.

– И что с ней делать? – спросил Дабао.

– Отведешь ее в гостиницу.

– Не-не-не, не пойдет, – испугался Дабао и даже руками замахал.

– Чего ты боишься? – хрюкнул от смеха Хуэй Маото. – Ничего страшного в этом нет!

Но Дабао твердо настаивал, что так не пойдет.

– Ты трахаться не хочешь, но я-то хочу, – в конце концов сказал Хуэй Маото.

– Так иди и трахайся, – с отвращением ответил Дабао.

– Ну, я тогда ни в чем себе не откажу, – хихикнул Хуэй Маото, оставил ту, что была пониже ростом и попухлее, а вторую отправил назад.

Они втроем взяли два мотоцикла и помчались в гостиницу. Дабао понимал, что к чему, а потому у входа в гостиницу распрощался с этими бесстыдниками, сказав, что хочет прогуляться, и отправился на улицу.

Там уже зажглись фонари, повсюду царило оживление. Неоновые лампы сияли разными цветами, заточив улицу в клетку из диковинных разноцветных лучей. Все дома и лавки распахнули двери, льющийся из которых свет озарял бурлящий и разливающийся во все стороны людской поток. Радиоприемники работали на полную громкость и передавали гонконгскую поп-музыку или рекламу товаров, начитанную охрипшим голосом с бешеной скоростью. В некоторых магазинах рекламу распространяли женщины, стоявшие у дверей. Вдоль тротуара одна за другой тянулись расстеленные по земле циновки с кучами сваленных на них товаров, но это все были те вещи, которые он видел днем в рыбацкой деревне. Продавцы непрерывно подходили и бесперебойно кричали, зазывая прохожих взглянуть на товар. Дабао шел медленно, время от времени останавливался, смотрел. Он увидел картину, совершенно отличную от той, что была на базаре уездного города; хоть он еще не привык к такому многолюдному оживлению, ему уже почти что нравилось. Он смутно осознавал, что люди здесь хоть и разбогатели, но в них по-прежнему был силен конкурентный дух. Они все стремились заработать.

Дабао бродил по улице, не в силах уйти с нее, но был поглощен собственными мыслями, все время думал о той комнате в гостинице, где они остановились. Та уличная женщина выглядела очень кроткой. Как такие женщины выбирают подобное средство к существованию? И неизвестно, откуда она родом. Хуэй Маото говорил, что все эти люди не местные. Отовсюду приехали – из Сычуани, из Гуйчжоу, из Хунани. А есть и дунбэйские. В книгах вот пишут, что в новом Китае [81]от проституток и следа не осталось, откуда же они сейчас взялись? Менялись-менялись и вернулись туда, откуда пришли. Дабао подумал о том, как Хуэй Маото сейчас кувыркается на кровати с этой женщиной; сердце его сразу охватил жар, во рту пересохло, и нестерпимо захотелось пить.

Он почти уже пожалел, не стоило отказываться настолько решительно.

И тут же с яростью выругался про себя: «Едрить твою мать!»

Потом Дабао присел на уличную скамейку. Ему немножко хотелось пить, немножко хотелось есть, он уже чуть-чуть устал, но вот двигаться совсем не хотелось, поэтому он тихо докурил оставшуюся половину пачки. Вскоре нашелся Хуэй Маото. Дабао увидел, что глаза его горели и пребывал он в приподнятом настроении.

– Кончил?

– Кончил.

– И как?

– Понравилось.

Дабао лениво поднялся, и они вдвоем откушали морепродуктов в ближайшем ресторане кантонской кухни, после чего прогулочным шагом вернулись в гостиницу.

В номере царил кавардак. Покрывала на обеих кроватях были скатаны в ком, простыни измяты, на полу валялись несколько смятых использованных бумажных салфеток, а прикроватная тумбочка была сдвинута к изножью кровати. Комната представляла собой сцену совершенного побоища или разбойного нападения. Только заступив ногой внутрь, Дабао тут же развернулся и вышел в коридор. Он вошел только после того, как Хуэй Маото прибрался. Лицо Дабао было мрачным.

– Не дуйся, не дуйся, – хихикнул Хуэй Маото. – Братишка твой сегодня заходил в покои новобрачных, считай, что праздник у него.

– Что за бред ты несешь, какой еще праздник?

– Даже если с проституткой покувыркался, все равно же супружнее дело. А раз было супружеское дело, то большой ли малый, а все праздник.

– Да что за вздор ты тут городишь!

Ругнувшись, Дабао тем не менее улыбнулся. Он хотел присесть, но увидел забытое на диване использованное полотенце. Это показалось ему грязным, и он не решался больше находиться рядом. Он вновь оглядел покрывала на обеих кроватях – оба были в беспорядке.