Николай Горнов - Общество мертвых пилотов

Василий Александрович замолчал, опять сел в кресло и укутался коротким шотландским пледом. Вадим не составило труда догадаться, что сеанс связи окончен. А еще он понял, что со стариком придется повозиться несколько дольше, чем он планировал.

– Мне уйти? – уточнил Вадим, еще на что-то надеясь.

– Окажите мне такую любезность, юноша. С замком вы, надеюсь, справитесь. Защелка сама закроется. Идите, идите, я устал…

В темноте прихожей Вадим натянул свои влажные ботинки, захлопнул за собой дверь и спустился вниз по тускло освещенной лестнице. Но на улице не удержался и оглянулся на окна старика. Сначала они были темными. Видимо, тот успел выключить торшер. Но потом стекла озарились яркой вспышкой, а по стенам метнулись длинные тени. Вадим вернулся назад. Почти минуту он слушал длинные гудки вызова из динамика домофона, и с каждым следующим гудком тревога только нарастала. Тогда он позвонил в соседнюю квартиру, представился врачом из скорой помощи. Но на громкий стук в дверь старик тоже не отозвался. Зато на лестничную площадку выглянула озабоченная соседка в засаленном переднике.

– Что-то случилось, – живо поинтересовалась она.

– Позвоните в милицию, – попросил Вадим. Ему показалось, что из-за двери идет запах гари. – Только срочно. Пожилому человеку плохо. Придется, видимо, взламывать.

Пока соседка соображала, что от нее требуется, старик открыл сам. Сначала кивнул женщине: мол, не нужно никуда звонить, мол, все в порядке, а потом с укором посмотрел на Вадима.

– Я от вас избавлюсь, наконец, молодой человек? Или это у нынешней молодежи хобби такое – надоедать пожилым людям?

– Я никуда не уйду, пока вы мне не объясните, что происходит, – решительно заявил Вадим. Но выражение лица у Василия Александровича было спокойным, а в глазах застыло лишь удивление.

– Может, мне и вправду милицию вызвать? – поинтересовалась соседка. – Пусть они выяснят в отделении, кто таков. А то мало ли. Время сейчас неспокойное…

– Спасибо, Виктория Глебовна. Я пока и сам в состоянии справиться с пустяками…

Когда Вадим вернуться в гостиницу, он чувствовал себя так, словно его отжали в барабане стиральной машины. Не было сил ни говорить, ни думать. Вадим смог только дотянуться до пульта большой телевизионной панели и пробежаться по тридцати доступным каналам. Подавляющую часть телеэфира занимали ток-шоу. На одном канале мелькнули новости, на другом – кадры смутно знакомого черно-белого фильма. Вадим вяло попытался понять смысл происходящего на экране, но не смог. Глаза стали сами собой слипаться, а в памяти опять всплыли туманные контуры Солнечногорска. Последнее время город детства стал приходить к Вадиму во сне слишком часто…

Всю тяжесть переговоров с Янтарем сразу взяла на себя тетка Нина. Вадим смог только выдавить из себя пару невнятных фраз, да и то, судя по всему, не в тему…

– Тарик, я же не просила отвезти Вадика на Материк, – искренне возмущалась тетка. – Сам посуди, разве твоей матциклетке сто пятьдесят километров – это крюк? И не крюк вовсе, а так – забава одна. Мы же тебе и за бензин отдельно оплатим…

Вадим поймал на себе цепкий взгляд Янтаря и с готовностью кивнул. Конечно, мол, заплатим, какой разговор. И за бензин, и за беспокойство, и за все остальное. По самому выгодному тарифу…

– Ну что, Тарик? – продолжала наседать тетка Нина. – Заодно и поохотишься. Ты же сам давеча говорил, что трех лис где-то в тех местах подстрелил. Еще парочку подстрелишь – и то дело…

Янтарь молчал, с шумом отхлебывая душистого варева из огромной кружки с надколотой ручкой. Смуглое и скуластое лицо молодого охотника оставалось непроницаемым. Сколько Вадим ни вглядывался, так и не смог понять, о чем тот думает. По годам они были почти ровесниками, а по виду этого нельзя было сказать. Выглядел Янтарь заметно моложе Вадима.

На странном имени – Янтарь, настоял, как рассказывала тетка Нина, его дед. Из каких глубин подсознания малограмотный эвенк-охотник выудил столь мудреное для здешних мест слово – никто не понял, но возразить главе большого рода не посмели. Так и записали в свидетельстве о рождении сына – Янтарь Михайлович. Правда, соседи к его чудному имени привыкнуть так и не смогли, поэтому пользовались более легким для слуха сокращением – Тарик.

– У него одёжа имеется? – Охотник презрительно покосился на пуховую куртку Вадима. – В такой шкурке околеет, поди, через полчаса, а отвечать мне…