Анатолий Жук - Бульвар

— Помню, конечно.

— Там за наш столик подсел один с заячьей гу­бой.

— Помню. Я ему тогда чуть нос не открутил...

— Вот-вот, так вот он...

— За что?

— Деньги требовал.

— Ты ему должна?

— Я с ним давно за все рассчиталась... Но он не отстает. Каждый раз, когда встретит, требует, чтобы заплатила. Говорит, что счетчик включен и его надо погашать. А не буду — угрожает лицо кислотой облить.

— Где он теперь?

— В сквере за кинотеатром.

Я молча вышел в коридор, надел кроссовки, туже затянул шнурки. На антресолях у меня лежала милицейская дубинка (у одного бомжа, бывшего милиционера, за бутылку «чернила» приобрел), достал ее, завернул в газету, и сверху в нескольких местах обматал скотчем.

— Ты куда? — стоя в дверях комнаты, заволновалась Света.

— Будь дома и никуда не ходи. Я быстро вернусь.

— Не ходи, не нужно! — разгадав мое намерения еще больше забеспокоилась Света. — Кроме Заячьей губы там еще двое...

— Не волнуйся, я быстро... — как мог, ласково успокоил я Свету.

Минут через пять я уже шел по Киевскому скверу. В его глубине заметил трех парней. Двое сидели, один стоял перед ними и, размахивая руками, что-то с восторгом рассказывал. У каждого в руках было по бутылке пива. До них было еще больше двухсот мет­ров, но я для себя уверенно отметил: они! И с одной-единственной мыслью — наказать! — направился к ним.

Я не ошибся: Заячья Губа сидел на лавке с одним из своих знакомых.

Делая вид случайного прохожего, я неожиданно резко повернулся к Заячьей Губе, левой рукой схватил за светлые волосы, оторвал от лавки и, оттянув на несколько шагов, поставил перед собой. Губа попытался вырваться, при этом его бутылка с пивом полетела на асфальт и разбилась. Но мои пальцы, как щипцы, держали его светлые космы.

От такой неожиданности знакомый Губы, который сидел, вскочил, а тот, который стоял, смотрел растерянно, пытаясь разобраться в ситуации.

Потом, как по команде, они обступили нас с Губой с двух сторон.

Заячья Губа елозил под моей рукой, отчаянно и злостно визжа.

— Ты что, борзота, нюх потерял?! — медленно начал двигаться на меня тот, который до этого сидел.

Я делаю вид, будто ноль внимания на него, но боковым зрением внимательно за ним наблюдаю и при этом жму на Губу.

— Если еще раз тронешь Свету — скальп сниму и на жопу тебе его натяну, — едва сдерживая гнев, прошипел я Губе. — До тебя дошло?

— Дошло, дошло, — вырываясь, пищал Губа. — Пусти, падла, пусти!

Я приблизил его лицо к себе, чтобы хорошо видеть глаза противника.

— Мне кажется, ты меня не совсем понял, — зло продолжил я.

Мне было мало слов и обещаний. И я, чувством зверя, тяжело дыша ему в лицо, еле сдерживал себя, чтоб не разорвать его на куски, не втоптать в землю.

Я ждал...

В какой-то момент заметил, как надо мной воз­неслась рука с бутылкой того, который стоял.

Я чуть успел укрыться правой рукой. Почувство­вал тупой удар по ней. Скользнув вниз, бутылка уда­рила еще и по плечу, но значительно слабее. Боли я не почувствовал. Вероятно, потому, что находился в состоянии аффекта, и вся моя нервная система не воспринимала боль. Но уже спустя секунду мое сознание отсалютовало фейерверком звезд: тот, который вскочил с лавки и которого я на мгновение выпустил из поля зрения, защищаясь от удара бутылкой, изловчился и заехал мне в затылок.

Моя левая рука, которой я держал Губу за волосы, на мгновение расслабилась, Губа вывернулся из-под нее, отскочил метра на три. В его руках щелкнул складной нож, холодной молнией лезвия ослепив мне глаза.

Я не испугался — наоборот: стал внимательными и спокойным; всех троих нападающих держал под контролем.

— Ну что, лось, просушим на солнышке твои гнилые внутренности?! — злорадно скалил свои редкие зубы Губа, наступая на меня.

В какой-то момент, когда с трех сторон они одновременно кинулись на меня, я дубинкой описал колесо, поворачиваясь вокруг себя. Одному из нападающих дубинкой пришлось по почкам. Он коротко глухо ойкнул, скорчился, руками обхватил живот, приседая, повернулся ко мне боком.

Это внесло сумятицу в их ряды, и я использовал это, чтобы вырваться из кольца. Пробегая мимо присевшего, ударом дубинки по ногам я добил его окончательно, повалив на землю. Он простонал:

— Больно же, бля, ой, больно!..

С другим своим знакомым, заходя с двух сторон, Губа пытался взять меня в клещи. Справа, играя перед собой ножом, подходил Губа, слева осторожной подступал его коллега.

Опустив дубинку, я молча ждал, стоя на месте. Ни одно движение нападающих не ускользало от моего внимания.