Анатолий Жук - Бульвар

Только в состоянии одиночества я могу прислушиваться к самому себе, услышать и понять все то, что во мне родилось и прозвучало действием во времени и пространстве, которые были главными ведущими спутниками моего существования, моем жизни. Влияние этого действия непосредственно отражалось на тех, кто жил рядом и с кем я имел тесные отношения. Поэтому единственная просьба для всех: не суйтесь в мое одиночество, не пачкайте мой дух желания понять себя и вас тоже. В нем живут самые теплые чувства к вам, но неосторожным движением вы можете их растоптать.

Я плелся по аллее уже без всякой надежды, что встречу хоть каких-нибудь своих знакомых — ну, хотя бы тех случайных выпивох, которым, случа­лось, проставлял «чернило», спасая от смертельного сушняка. И нигде никого не было. Постоянные буль­варные стражи, сегодня они словно вымерли. Решил подойти к двум пацанам, которые отдельно сидели на лавке, с пивом в руках.

— Мужики, продаю нож за полторы тысячи. В ма­газине он все десять стоит, а может, даже больше, - предложил я пацанам свои трофей, добытый у За­ячьей Губы.

Ребята смотрели на меня настороженно и недоверчиво.

— Классный нож, смотрите, — рекламировал я свой трофей, нажимая кнопку на рукоятке. Нож выскакивал, я опять складывал и опять нажимал. — Такой еще поискать надо. Лишь бы где его не купишь.

— Можно посмотреть? — заинтересовался один из парней.

Я протянул ему нож. Он покрутил его в руках, не­сколько раз нажал на кнопку, глядя с восторгом, как остро выбрасывается лезвие.

— Сколько хотите за него? —уточнил он.

— Полторы тысячи.

— Я беру, — согласился парень, доставая из кар­мана деньги. Потом протянул их мне, я взял и, не прощаясь, пошел в магазин. Денег хватало только на «чернило», которое и купил. Выходя, совсем не­ожиданно возле кондитерского отдела заметил На­ташу. Подошел, остановился рядом, будто заинтере­совался витриной конфет. Не трогал Наташу потому, что думал: вдруг где-то в магазине ее жених. Судя по последней нашей встрече на бульваре, парень был ее ревнив, и не нужно что-то усложнять в их отно­шениях. Я человек случайный, — таким мне и оста­ваться в его глазах.

Наташа купила шоколадку и хотела пойти, как я тихо шепнул:

— Привет.

Немного удивленно, Наташа глянула на меня, а когда узнала, ее глаза за толстыми стеклами очков радостно засветились:

— Привет! — ответила она весело.

— Ты тут одна? — уточнил я.

— Ты имеешь в виду моего жениха? — сразу поняв мое поведение, она рассмеялась и подхватила меня под руку. — Все спокойно! Жених на работе, даже в командировке — я свободнач. Приглашаешь к себе? — Наташа прижаласт к моему плечу и, не дожидавшись ответа, сказала: — Хочу к тебе в гости.

— К сожалению, не могу, — искренне пожалел я.

— Почему?

— Племянница приехала. Ночевать будет, — быстро и легко соврал я.

— Есть выход! — воскликнула Наташа. — Моя подруга уехала в Париж: на два месяца завербовалась танцевать в ночном клубе. Ключи мне оставяла, чтобы за квартирой присматривала — цветы поливала, иногда убиралась. Так что — идем туда.

— Далеко?

— Пять минут ходьбы.

И действительно, минут через пять мы входили в подъезд пятиэтажного блочного дома. Кварти­ра была расположена на третьем этаже и оказалась достаточно уютной, сразу чувствовалась женская рука.

Наташа зажгла над тахтой бра, попросила под­винуть ближе к ней низкий журнальный столик. Поставила на него два фужера, разломала купленную в магазине шоколадку. Я налил вина.

— Давай за встречу, — предложила Наташа. — За случайную приятную встречу. Мне нравятся такие случайные неожиданности.

Молча чокнулись и выпили. Наташа поднесла к моему рту кусочек шоколадки, и я взял из ее рук гу­бами. Выпили еще. Наташа подвинулась ко мне, об­няла за шею.

— Ты какой-то сегодня не похожий сам на себя, — тихо заметила она. — Случилось что-нибудь?

— Все как обычно...

Мой ответ Наташу не удовлетворил и, повернув мою голову к себе, сквозь толстые стекла очков, ко­торые увеличивали ее серые зрачки (только теперь я разглядел, что они у нее серые) до инопланетного вида, внимательно посмотрела мне в глаза.

— Нет, женщину не обманешь. Каждая из них до тонкости чувствует настроение своего мужчины.

— А я твой мужчина? — с ударением на «твой» уточнил я.

— Если со мной — значит, мой, — безапелляционно ответила Наташа.

— А как же твой жених?

— Жених — совсем другой статус. И теперь он только жених. Это значит, человек, который же­лает заключить со мной союз, а другим словом — «брак». Заметь, он еще только желает. А до той ми­нуты, пока нам не заиграют марш Мендельсона — я птица вольная. И весь мир с его радостями — к нашим услугам. Так что будем пока этим пользоваться. А что потом — время покажет. Да и не хочу про это думать.