Сергей Рок - Алехандро Вартан [СИ]

Сейчас море было спокойным, однако, я вполне мог видеть лишь одну стороны моря-ада. Химическо-духовный ад, впрочем. Никаких личностных черт и предвзятостей.

Я прошел назад, а затем начал спуск по очень длинной винтовой лестнице, которой, казалось, не было конца и края. Освещенная позитивными светильниками, она выглядела вполне по-домашнему — по ней я пришел в странное место, которое поначалу принял за библиотеку. Существа с птичьими головами были одеты в рабочие халаты. Книги же располагались здесь во всех видах последовательностей — от стен, которые представляли собой полки до потолка, что был где-то далеко в высоте, до отдельных шкафов, штабелей, и, наконец, навалов. Одни книги перебирали, а некий главный, человек-сокол в очках, с важным видом заполнял формуляр, сидя за столом.

На меня никто не обращал внимания, и я обратился к данному секретарю:

— Здравствуйте.

— А-а, — он засмеялся.

Тут же все хором засмеялись, отчего мне стало неудобно.

— Могу я узнать, что тут смешного?

— Это очень смешно.

Хохот не останавливался в течении пары минут. Желая узнать, что же тут происходит, я подождал, пока странные существа успокоятся.

— Самый смешной вопрос — это когда лыжник спрашивает, что такое лыжи, а водитель просит пояснения — скажите, скажите, для чего предназначен руль.

Смех их продолжился, и я был вынужден вернуться назад, где застал целый ряд моих помощников — сидя за стойкой в баре, они курили и говорили на музыкальные темы, при чем, как мне показалось, все сводилось к тому, чтобы самостоятельно порепетировать.

— Я могу сесть за барабаны, но я не умею, — сказал я.

— Смерть — лучший барабанщик.

Тут я вспомнил про спичку — настало ее время, и мы ее разбудили. Не имея имени, она зевала и глупо улыбалась — настоящая принцесса, первые движения лепестка на пути от бутона к цветению, ранняя утренняя роса, tabula rasa.

Атмосфера у нас была что надо — будто мы были какие-то исследователи, где-то на батискафе. Ни одной зубастой рожи. Ни одной смерти. Сигареты. Пиво. Какие-то закусочные штучки. Слушали лёгкий панк-рок. Хохотали. Кто там сейчас работал? Да, смерть по найму, не из наших рядов — никто особо не задумывался, куда она пойдет дальше, когда нам надо будет вернуться к своему графику.

— Значит, это всё помощники? — спросила она.

— Да, — ответил Тассио, — а ты знаешь, как тебя зовут?

Она пожала плечами:

— А зачем? Или, если хотите. Или не хотите. Мы смеялись — детское ощущение всегда содержит простоту вещей. Имя потеряно — кто мешает придумать себе новое.

Рассвет..

— Нет, — сказал я, — правда, скажи, ты в курсе, что происходит?

— Конечно.

— Она шутит, — помощник по имени Симеони.

— Я всё знаю.

Включая ее в свою коллекцию, Дьявол запутался — даже его четкий математический ум потерял над собой контроль. Да, моя предыдущая роль была включением в игру. Касаемо режиссера — он также им не был, а имя Бога вряд ли кому-то было известно (хотя рассказ про Модель — это целое дело).

И мы дальше смеялись. И правда, при жизни она кем-то являлась, ведь Дьявол включил её в свою коллекцию не зря, он абсолютен в своём выборе. Это было, разумеется, без меня. Нет, там всё иначе. Человек постоянно ищет выгоду. Он не виноват. Его так запрограммировали. Если он этого не будет делать, то он не будет жить. Механизм. Нет, конечно, с этой точки зрения людей надо жалеть, потому что это — совершенное зависание над бездной.

Сбор урожая. Смерть. Движение по конвейру, укладка урожая, вино. Во всяком случае, так может показаться. Броуновское движение поколений, превращение органики в нефть и газ, все это сжимается и коксуется. Но если кто-то ему понравится, Он их оставляет. Таких немало.

Саратовский принес гитару и бас, который достался Ортицу — мы пока что не представляли, что будем играть.

Первый луч в темном мире. Мы начинаем.

— Ну и что вы нам скажете, самая прекрасная дама? — спросил Ортиц.

— Я - его собственность, — отвечала она, — ага?

— А потом.

— Я пытаюсь вспомнить.

— О, это серьезное дело, — сказал подошедший Д. Николози, человек, смерть, просто служащий — при нем были ноты, — давайте я дам ответ за вас. Он хочет, чтобы мы вас обвенчали. Свет, порожденный этим событием, будет прекрасней свечения самой нестандартной звезды космоса. События на земле — это словно бы работает станок, летит стружка, стружка эта не меняется. Одни появляются, другие падают в бездну, оценить мощь событий может лишь человек, который поставил своей целью изучить грусть. Но наша грусть тривиальна. Хотя не скрою — она нужна, грусть — иначе не будет красоты. Я просто вам помогаю.