Сергей Рок - Алехандро Вартан [СИ]

Я смотрю ей в глаз — мне кажется, это была наркомания отрицательного отбора — не химия, но убеждения. Она умерла в возрасте 20 лет, вступив в какую-то экстремистскую организацию.

— Виктория.

— Ну и что? Я не собиралась замуж. Я не понимаю, где я нахожусь.

Но тут выходит он, сотканный из всех видов тьмы, и все это скомпилировано в единый комплекс души и тела потусторонья, и в нем — 80 % ее же самой, она охает, потому что он прекрасен. Это любовь.

Мы курим за стойкой. Немного джина. Саратовский не хочет грубых гитар, и наши уши поглощают клубняк. Подходит Ортиц.

— В час с четырех до пяти слышен сигнал Улья, и это сбивает ритм, а, так как оркестр напрямую зависит от вашего состояния, мы слышим не совсем то, что надо. Оркестр есть сердце. Я могу поработать в эти часы. Регламента нет. Регламент — это как воздух. Если бы мы дышали водородом, вещи бы шли совсем иным чередом.

— Что такое Улей?

— Это ваше. Я не знаю.

Амазонские лилии и белые розы формируют масштаб. Агератум закручивается смысловым ушком. Анемоны не дают картина поплыть в область иного смысла. Но я теперь поменял цвет, и это создает контраст, я в черном, а моя рука костлява, и я вновь готов встретить молодожёнов.

«Согласны ли вы стать мужем и женой?»

«Согласны».

Знаки, проступающие на стенах, оживают. Возможно, одновременно с этим я существую в каком-то другом месте, но мое собственное имя мне не знакомо. Существует множество видов двигателей. Один из моторов — земля. Людям известны лишь пара деталей — что-то типа крышка и один набор болтов, а дальше никому не ведомо, что за цилиндры калятся под этой крышкой, и какого типа огонь.

Бывают инциденты — хотя они и редки, но у некоторых умерших все еще сохраняется память, это вызывает колебание тревожно-поэтической струны. Я бы сказал. Но я не скажу.

«Где я? Кто вы?»

«Вы находитесь в Доме Смерти»

«Я не верю, что я мертв»

«Это определенного рода дефект. Если вас пропустят снова наверх, в вас останутся куски былых воспоминаний, и они будут вас тревожить, но я вам ни чем не смогу помочь».

Появляется жених.

«Согласны ли вы….»

«Нет….»

«Это невозможно»

«Я хочу выйти отсюда. Это сон!»

«Отсюда нет выхода. Вы помните свое имя»

«Меня зовут….»

«Ну же…»

«Господи…»

«Наверняка, вы не знаете ни одной молитвы. Но все молитвы — инструмент в устах живущих. Вам надо успокоиться и дать согласие…»

«Нет»

«С технической точки зрения здесь нет никакой проблемы. Мы подписываете отказ. Но если вы и не подписываете, он подписывается сам. Как материал, вы пригодитесь. Все вещества имеют смысл»

«Кто вы?»

«Смерть, как видите»

«Мне казалось, что смерть — существо женского пола»

«Говорю вам, соглашайтесь и отправляйтесь в новую жизнь»

«Я хочу назад»

«Что вы знаете о том, что было до этого? Попробуйте вспомнить. Сколько вам было лет, когда все закончилось?»

«Я был молод. Я была молода»

«Прекрасно, вы не помните свой пол. Это пронимает, словно бы ты понюхал нашатыря»

«Я…»

«Жених, встаньте рядом. Не обращайте внимания на галлюцинации невесты. Забудем про правила. Объявляю вас мужем и женой».

Очередь. Юноши и девушки, младенцы, люди среднего возраста, старики — Дом Смерти работает без перерыва.

А вот и перерыв.

— Желаете отдохнуть? Я тоже, — сказал бармен из-за стойки, — как предпочитаете отдыхать?

— Обычно, я сплю, — ответил я, — ну, просто спать нельзя. Но можно спать на ходу. Во всяком случае, это будет тренировочный сон. Я знаю, специалисты в области эксплуатации сна как машины порой достигают вершин — мне о таком и не снилось?

— Какой же сон тогда важнее? — осведомился бармен.

— Вечный, надо полагать.

— Хотите, спрошу у Саратовского. Мне кажется, он родил музыкальную мысль.

— М? Что бы это значило. Налейте мне немного. Пусть пока работают мои помощники. Я не чувствую усталости, но мне надо пройтись.

У Саратовского скелета вновь играла музыка:

Из лофта я вышел на балкон и смотрел на море, понимая всю непростоту — граница сфер, или, скорее всего, текущей сферы, являла собой крайне трудное продолжение. Море по своему химическому составу представляло собой редкий тип кислоты, и именно здесь начинались все невзгоды — в период штормов волны проедали собой дыры, неся испарения в мир живых, и там происходили разнообразные нарушения.