Наталия Медведева - Любовь с алкоголем

Славка услышала крик и узнала голос Раечки. Она подбежала к окну и увидела ее посередине тротуара с пакетом, прижатым к груди. И от нее, уже далеко впереди, уже почти там, где Де Лонгпри разрывалась другой улицей, бежал черный тип в вязаной шапочке. К машине с другими типами. А Раечка шла уже к калитке.

Славка схватила ножик, лежащий на столе, и побежала вниз.

— Славочка, мой кошелек! Он украл мой кошелек! Мои денюжки. И документы и там записная книжка. Это такой большой мой кошелек. Мои копеечки и твои пять долларов сдачи…

Славка взяла Раису за плечи, и они обе уже поднимались к квартире. «Ну зачем, зачем они все сами себе портят? Ну как же можно… Что же за дураки… Черные дураки!» — Славка посадила Раису в кресло, бросив пакет с бутылкой на диван. Раечка так и держала руку у левой груди. Будто боясь, что если уберет руку, то ведь откроется, видно будет, что ее… что ее ведь ранили! Какой ужас! Надо будет, значит, признаться себе, что она ранена, что ее пырнули чем-то острым, надо будет обвинить пырнувшего. Ей так не хотелось. Даже для себя, в уме, она так не хотела думать, верить, что ее… «Меня пырнули чем-то острым. На меня напали. Напал Человек. Человек Черный! Какой кошмар!» Славка отодвинула руку Раечки от груди. Вся ее ладонь была в крови, и вся кофта в крови. Она стащила с Раечки кофту и прямо под небольшой Раечкиной грудкой, из маленькой круглой дырочки, струилась кровь, делая уже живот и джинсы кровавыми. Раечка заплакала не столько от боли, сколько от испуга.

Славка побежала в ванную и бросила кофточку в раковину, наполнив раковину водой, которая сразу стала розовой. Она намочила полотенце. Зачем? Она не знала, что надо делать. Приложить полотенце к ране. Мокрое.

— Раиса, тебе больно, что ты чувствуешь? Ты же ранена. Надо же вызвать скорую!

— Славочка, прости, пожалуйста, я не хотела. Тебе самой плохо, я не знала, что он побежит за мной… У меня там в комнате, в шкафу, под коробкой Гермеса есть валерианка… Это еще моя мама мне присылала маленькие бутылочки с желтыми таблетками… Там есть адрес моей мамы…

— Рая! — Славка схватила телефон и набрала номер полиции: «Май руммэйтхэз бин аттакт!» [56] «My roommate has been attacked» — «На мою подругу/сожительницу совершено нападение».

Она принесла Рае валерианку, держа стакан обеими руками. Руки у нее тряслись. Она взяла пакет с дивана и пошла на кухню. У нее не хватило бы смелости, наглости открывать бутылку с настоящей, пробковой пробкой. Но эта была с отвинчивающейся, и хватило всего двух поворотов, чтобы открыть и поднести к губам. Она облилась. Но пила не останавливаясь. «Почему они не подумали, что вот, ночь почти, темно, идет пешком девушка. Пешком! В этом городе не ходят пешком. Значит, у девушки нет машины, у нее, может, и работы нет, она, значит, бедная. Как мы, негры…» Сирена полиции уже заглушала внутренний ее голос, и тут же квартира наполнилась красным светом — жирофары полиции и жирофары файэ-департмента [57] Fire department — пожарная служба, исполняющая также роль скорой помощи. кружили по комнате: машины остановились прямо под окнами. Славка сделала еще глоток и уже бежала к двери.

При появлении полиции и пожарников Раечке стало будто хуже, будто она только при них осознала, что на нее напали, пырнули чем-то острым, могли убить! Сейчас ее могло бы не быть! Ей сделали укол. Славка давала показания свидетеля, а Раечку уже положили на носилки. Ее собирались везти в Седарз-Синай госпиталь. Соседи никак себя не проявляли. Только черный из квартиры напротив выглянул, покачал головой и закрыл дверь. Правильно сделал. Его черный цвет был некстати.

— Славочка, может быть, ты могла бы поехать со мной? Я что-то боюсь… Если моя мама позвонит, ты ей ничего не говори. Там ее адрес… Ах, что я, в самом деле, я же не умру!

— Рая! Не умирай! Ты не можешь! У меня же никого нет! — она выпалила это как умалишенная, бессознательно совершенно, но абсолютно четко представляя, что у нее осталась только Раечка, эта глупенькая Раиса, думающая вслух, Речел, над которой она смеется и которая ей нужна.

«Да-да, я поеду с ней в госпиталь и останусь там. Я там буду с ней сидеть, я спрячусь и не смогу потом уже выйти и я не смогу там пить много часов. — Славка стояла на кухне и, обливаясь, пила вино. — Я спрячусь в какой-нибудь туалет или в палате, в шкафчик, и буду там сидеть…» Она посмотрела на бутыль — в ней еще оставалось вино — и вылила его в раковину, чтобы вина уже не было, когда она вернется. Раечку уже выносили, и Славка, схватив куртку и сунув в карман алюминиевый цилиндрик с грязно-белыми таблетками, погасила свет и побежала вниз, хлопнув дверью так, что заново вставленный замок — «Боже мой, какой жуткий тип, «воще», голова-яйцо, офицер!? не может быть просто!» — клацнул.