Анна Лукиянова - Тварь [litres самиздат]

На вид изменился: из голодного мальчишки превратился в холеного мужчину. Приобрел сытый овал лица, отпустил творческую щетину, приоделся во все брендовое, громкоговорящее. Взгляд как-то по-особенному замаслился, из беглого превратился в неторопливый. Некуда Глебу было спешить, все нужное само вокруг вращалось, руку протяни – сразу твоим станет.

Менялись квартиры, становились шире и богаче на вид из окна. Варя насчитала как минимум три новоселья. Машины тоже менялись, как и подруги. Самая долгая продержалась в Глебовой жизни шесть месяцев и тоже исчезла со снимков, как до нее исчезли Настюша, Римма, Эммочка и Магда. Быстро менялись страны в объективе. То заграничные уик-енды, то короткие отпуска, то заказные съемки в экзотических уголках богатой жизни. Видно было, как Глеб постепенно вырастает из восторженного юноши, щелкающего все подряд, даже убранство отельного номера. Из того юноши, который записывает себя на видео – глаза горят, волосы дыбом – и которому не терпится показать первый свой океан подписчикам, чтобы разделить восторг. Именно разделить, а не просто похвастаться. Пройдет семь лет, и природные пейзажи почти исчезнут из ленты, останутся только кадры с какими-то людьми на каких-то тусовках. Длинные лирические тексты под картинками скукожатся до сухой констатации: «With Don Diablo, a great DJ. Ibiza, 2019».

Тут же, как на витрине, выставлены все Глебовы знаки отличия: статьи в журналах, выставки, интервью. Видно, как с каждой новой медалькой шире расправляются плечи. Глеб пускает корни в профессию, акклиматизируется. Из зернышка становится ростком, потом подлеском, и так, пока не превращается в разлапистое дерево, прочно занявшее свое место.

А два года назад просочилась в Глебову павлинью, напыщенную реальность совсем незатейливая девушка Катя. С того момента Глеба повело совершенно в другую сторону, словно эта Катя (специально ли? случайно ли?) перевела стрелки на рельсах и поезд изменил привычный маршрут. За год Инстаграм очистился от ночных клубов, упоротых вписок у кого-то на хате, грудасто-губастых однодневных заглушек.

Катя прошлась по Глебовой жизни с генеральной уборкой, отдраила каждый угол. Первый раз Варе кто-то понравился во всей этой тусовке. Девочка с ласковой улыбкой, но волевым взглядом. Пока друговы жены придумывали, чем бы еще себя наколоть, где бы еще подтянуть, она щеголяла без макияжа, а все равно светилась на снимках ярче всех. Чистая была. Ничем не замутненная. Штукатурить ее было незачем, да она бы и не далась. Знала себе цену и прогибаться не собиралась. Глеб за ней семенил, как щенок, который и без поводка за тобой пойдет, только позови. Видимо, соскучился по настоящей женщине, его-то к тому времени только мультяшные окружали.

Быстро у них сложилось, Варя только удивлялась. Через пару месяцев после знакомства Катя мелькала уже в интерьерах Глебовой квартиры. Через один совместный отпуск на Бали – свадьба. Через семь месяцем после – выписка из роддома. Инстаграм пестрил фотографиями новорожденной Лизоньки. Счастье, такое сахарное и липкое, лилось через край, разъедало смотрящему глаза. А потом – бац – затишье. С месяц никаких постов. Люди соцсети бросают в двух случаях: когда слишком хорошо и когда слишком плохо. Варе гадать не пришлось. Перешла в Катин профиль – репетитор по английскому, запись в директ – отмотала назад, сверила даты. Когда Глеб замолчал, Катя наоборот – заговорила, опубликовала пост.

«Глупо дальше скрывать. Нами с Глебом было принято решение развестись. Прошу всех не нарушать личные границы и не писать ничего на этот счет. Спасибо за понимание.»

Гром среди ясного неба или закономерный итог? Варя не знала. В Инстаграме рассказывали только о сладостях, а горечь держали при себе. На фото десять слоев фильтра наложено, чтобы слепило в глаза праздником, отвлекало, пока все закадровое догнивает.

Через месяц после расставания Глеб тоже вернулся в эфир. Вернулся собою прежним, как будто и не отмывала его Катя эти полтора года уксусной кислотой от ржавчины. Оброс обратно, по-новой закоптился. Понеслись фото из дымных кальянных, из случайных гостиниц, из чьих-то таиландских вилл. Вернуло Глеба в колею. О недавнем просветлении напоминали только редкие снимки с растущей дочкой: один искренний снимок на двадцать кадров пустоты.

Варя бросила телефон на диван, рванула в коридор. Там заскулила и забрыкалась стиральная машинка. Пошла, как живая, по коридору, стряхивая с себя на пол Варины мелкие вещички. Варя придавила буянющую стиралку, отдала все силы, чтобы удержать на месте, а она все не унималась. Барабан вращался с немыслимой скоростью, пускал по Вариным рукам дрожь. Пальцы вибрировали, передавали заряд в ладони, те – пропускали выше, в локти, в плечи, с плеч шло в ключицы, с ключиц – в ребра. Варю трясло, но вместе с машинкой или отдельно от нее, уже было не разобрать. Слезы накипали, а потом срывались. Капали, как вода из плохо закрытого крана.