Джеймс Макбрайд - Дьякон Кинг-Конг

Трудно сказать, сыр ли, Клеменс ли со своим «фольксвагеном» или присутствие Элефанти вызвали больше гвалта в костяке церковной общины, засидевшейся допоздна за перетиранием новостей, спорами, шутками и рассказами, а также обвинениями в коварном укрывательстве местонахождения и обстоятельств таинственной смерти Пиджака. Казалось, никто ничего не знает. В Козе еще не видели ничего подобного. В семь вечера, когда убрали столы, вымыли тарелки, разделили остатки сыра, подмели в церкви и раздали луноцвет, потому что его привезли слишком много, все посторонние соседи рассосались, оставив только главных прихожан баптистской церкви Пяти Концов: сестру Го, Сосиску, сестер Бибб и Бам-Бам, а также двух гостей — мисс Изи и Супа. Последние не входили в общину, но для них сделали исключение как для представителей почтенных институций: мисс Изи была новоизбранным президентом Пуэрто-риканского общества, а Суп — который уже не отзывался на Супа, а взял прозвище Рик Икс — был гордым членом «Нации ислама», а заодно лучшим работником отдела продаж бруклинской мечети № 34, распродавшим бобовых пирогов и газет больше всех за богатую историю мечети. А еще его разыскивали в Канзасе за незаконное лишение свободы в связи с конфликтом на бытовой почве и ограблением, но это, заверил он собравшихся, долгая история.

Вшестером они проговорили всю ночь.

Беседа скакала вверх и вниз, осеняя стены догадками, пока разные теории вводились в игру, предавались забвению и вводились обратно. Где Пиджак провел свои последние четырнадцать месяцев? Запил ли под конец жизни? Как он умер? Почему приходил Слон? И откуда столько сыра?

Больше всего допекал вопрос сыра.

— После стольких лет, — сказала мисс Изи, — так никто и не знает. Это уже не смешно.

— Я поймала водителя грузовика, — гордо сообщила Бам-Бам. — Увидела, как в три тридцать подъезжает грузовик, выбежала и перехватила его раньше, чем он тронулся обратно. Их было двое. Один как раз садился в кабину. Второй, водитель, выходил из церкви. Я поймала его за руку, пока он не уехал. Спросила: «Ты кто?» Он не особо что ответил. Но говорил с итальянским акцентом. По-моему, он гангстер.

— С чего ты взяла? — спросила мисс Изи.

— Он был весь рябой.

— Это еще ничего не значит, — сказала мисс Изи. — Может, он учился пользоваться вилкой.

Это предположение вызвало приступ смеха и комментариев.

Но, похоже, никто больше ничего не знал.

Потом они насели на Сосиску. Почти битый час допрашивали лучшего друга Пиджака. Сосиска заявлял о неведении.

— Он сидел в тюрьме, — сказал Сосиска. — Об этом в газете писали.

— Об этом не писали, — сказала мисс Изи. — Он должен был сесть в тюрьму. Он должен был пойти под суд. Вот об этом — писали. Но Пиджак никуда не сел .

— Ну и здесь его не было! — сказал Сосиска.

— А где тогда?

— Я вам кто, доска уиджи [41] Доска для спиритических сеансов и вызова душ умерших. Прим. ред. ? Не знаю я, — сказал Сосиска. — Человек умер. За жизнь он сделал много хорошего. Что вы так переживаете?

Споры затянулись за полночь. Куда отправился Пиджак? Когда его видели? Никто не знал.

Наконец около часа они засобирались на выход — раздосадованные как никогда.

— После двадцати лет гаданий, как старый хрыч уйдет на тот свет, это попросту нечестно, — сказала Бам-Бам, перед уходом прожигая глазами Сосиску. — Терпеть не могу, когда человек с репутацией пустомели вдруг уходит в несознанку, хотя знает то, чего не знаешь ты.

Сосиска на нее даже не взглянул. Он не сводил глаз с сестры Бибб, своей тайной любовницы, которая готовилась уходить. Последний час он хмуро наблюдал, дожидаясь подмигивания, кивка, мановения головы — хоть какого-то знака, что все хорошо и можно последовать за ней домой для небольшого баловства в память о Пиджаке. Но сестра Бибб его будто не замечала. Наоборот, когда пробило час ночи, взяла свою сумочку и направилась к двери. И вот тут, бесшумно поворачивая ручку, она ему кивнула. Сосиска вскочил на ноги, но его поймала за руку сестра Го.

— Сосиска, не задержишься на минутку? На пару слов наедине.

Сосиска взглянул на сестру Бибб, уже стоявшую одной ногой за порогом.

— Обязательно сейчас? — спросил он.

— На минутку. Это недолго.

Сестра Бибб, встав в дверях, дважды быстро подняла и опустила брови, отчего сердце Сосиски екнуло, а затем он наблюдал, как она ускользает. Он понуро опустился на складной стул.

Сестра Го встала перед ним, уперев руки в бока. Сосиска посмотрел на нее с видом виноватого щенка.