Шанель Клитон - Когда мы покинули Кубу

В отсутствие Ника я предоставлена сама себе: одна брожу по его особняку, уклоняясь от участия в подготовке свадебных торжеств, которая полным ходом идет в доме родителей. Неделю назад Изабелла приняла предложение руки и сердца от своего бизнесмена, и теперь они с матерью планируют свадьбу, как два генерала, ведущие солдат в бой. Наблюдая за составлением списка гостей, я прикусываю язык, когда мама вносит в перечень одно блистательное имя за другим: эти люди, скорее всего, только пренебрежительно фыркнут, увидев на плотной бумаге цвета слоновой кости фамилии жениха и невесты.

Мы об этом не разговариваем, но будущий муж моей сестры сколотил себе состояние как владелец сети кафе-мороженых. В прежние годы наша мать сочла бы его недостойным внимания, а сейчас воспринимает брак с ним как большой успех и хвастается в узком кругу своих подруг безвкусным бриллиантом, который блестит на пальце Изабеллы.

Скоро «непристроенными» останемся только мы с Марией, и мамины намеки на то, что кузен Томаса – хороший вариант для меня, с каждым днем становятся все менее и менее тонкими. Она стала чаще приставать ко мне с расспросами, проявляя прежде несвойственный ей интерес к моим делам.

Я как раз собираюсь на встречу с мистером Дуайером, когда мама без стука входит в мою комнату. Я смотрю на часы: если не хочу опоздать, выехать нужно через пятнадцать минут. Мистер Дуайер не из тех, кого можно заставлять ждать.

– Куда ты идешь? – спрашивает мама, окинув взглядом мои туфли на невысоком каблуке, юбку до колена и светлую блузку.

Обычно я одеваюсь не так.

– Обедать с друзьями, – отвечаю я.

– Я их знаю?

– Вряд ли.

Подушечкой пальца я наношу себе духи за уши и на запястье.

– Сегодня придет Томас. Они с Изабеллой будут обсуждать свои свадебные планы. Я бы хотела, чтобы ты осталась дома.

– Вряд ли Изабелле нужна моя помощь, если учесть, как мы расходимся во вкусах.

У моей сестры весь гардероб бежевый.

– Я не хочу, чтобы ты помогала. Я хочу, чтобы ты произвела хорошее впечатление на Томаса.

– Зачем? Какая разница, что он обо мне думает? Он же не на мне женится, а на Изабелле.

– Беатрис, уже почти февраль.

– Я знаю.

– Не успеешь оглянуться, как сезон закончится, и с чем ты останешься? С еще одним потерянным годом? А кузен Томаса был бы для тебя хорошей партией.

– Почему? Потому что у него есть деньги? Потому что мне нужен муж? Мы с ним ни разу не встречались, ты ничего о нем не знаешь.

– Я знаю, что он для тебя, возможно, последний шанс. Если будешь продолжать в том же духе, ни один мужчина тебя не возьмет.

– В каком смысле?

– Думаешь, я не замечаю, как часто ты стала ходить на прогулки? И как подолгу ты отсутствуешь?

Знать бы, о чем она догадывается: о моей связи с ЦРУ или с Ником?

– Мне следует поговорить об этом с твоим отцом. Он дает тебе слишком много свободы.

Мои родители всегда перепоручали воспитание детей другим людям, поэтому особой близости между мной и матерью не было. И все-таки я удивлена злобе, которая сейчас слышна в ее голосе и отпечаталась на ее лице.

– Не знаю, что ты затеваешь, – продолжает она, – но я положу этому конец. Я не позволю тебе уничтожить нашу семью. Доброе имя – это все, что у нас есть.

Я невесело смеюсь.

– Здесь не Куба. И наша семья уже не та, что раньше. Неужели ты не видишь, что мы и так уничтожены?

У матери гневно вспыхивают щеки.

– Ты заходишь слишком далеко!

– Мне пора. Я опаздываю.

Не дав матери возможности ответить, я выхожу из комнаты и отправляюсь на встречу с мистером Дуайером.

– Расскажите о ваших впечатлениях от хайалийской группы, – командует мистер Дуайер, когда я сажусь напротив него за наш всегдашний столик в том ресторане в «Юпитере», куда Эдуардо впервые привез меня в прошлом году.

Сегодня я приехала одна, а о нем подозрительно долго ни слуху ни духу.

– Это дети, которые играют в политику, – отвечаю я, сделав глоток кофе.

Внутри все до сих пор клокочет после ссоры с матерью.

– О Фиделе и его друзьях мы в свое время говорили то же самое, – замечает мистер Дуайер предостерегающим тоном.

– Факт остается фактом: ребята просто сидят и рассуждают о том, в чем не смыслят. Они склонны сыпать эффектными гиперболами, но здравого смысла в их словах мало. Это действительно дети, и окружающий мир известен им только по книжкам.

– Вы немногим старше их, мисс Перес.

– Зачем вам надо, чтобы я за ними наблюдала? Это какая-то проверка?