Шанель Клитон - Когда мы покинули Кубу

– А ты еще не поняла?

– Думаю, ты готов продаться за удовлетворение своих политических амбиций.

– Ты думаешь неверно. – Ник, похоже, разочарован моим ответом.

Разочарован мной.

– Ну а моя цена тебе не по карману.

– Зато по карману Дуайеру?

– Сейчас мы с Дуайером на одной стороне.

– Сейчас – может быть, – соглашается Ник. – Но ты, похоже, забываешь, что мы с тобой тоже не на разных.

– А иногда не скажешь.

– Я пытаюсь быть на твоей стороне, пытаюсь тебя понять, но это непросто и очень утомительно. Ты ведешь себя так, будто твой гнев ставит тебя выше всех. Будто ты вправе смотреть на нас сверху вниз только потому, что мы не кубинцы и не рискуем, как ты. На самом деле не все из нас могут себе позволить спалить целый мир только из жажды мести. Мы должны работать в рамках системы и производить те изменения, которые нам доступны.

– На кону человеческие жизни. Я не могу просто стоять и смотреть. Это день за днем меня убивает. Пора нанести ответный удар.

– Неужели ты не видишь, что это не решит проблему, а только ее усугубит? Ты хотела революцию и получила ее. Теперь ты недовольна последствиями.

– Я не хотела, чтобы власть захватил Фидель.

– Тем не менее он ее захватил. Допустим, ты от него избавишься. Что тогда?

– У нас появится шанс.

– Ты правда думаешь, что ЦРУ борется за это? За шанс для кубинцев? По-твоему, у американской разведки такое доброе сердце? Ты же умная, Беатрис. Разве ты не видишь, в какую авантюру ввязалась? Они хотят убрать Фиделя, потому что он национализировал их сахарные компании и поставил под угрозу их бизнес. А еще потому что он не пляшет под их дудку, как Батиста. Потому что они не хотят, чтобы у Москвы появился союзник на их заднем дворе. Не хотят, чтобы коммунизм распространился по всей Латинской Америке и по миру. Это не альтруизм, и Куба здесь ни при чем. ЦРУ вовсе не о ней беспокоится, а о положении США на международной арене. Эти люди запросто пожертвуют тобой ради своих целей, а тебе как будто бы не терпится себя погубить. Ты еще очень молода и не видишь дальше своего гнева. Поэтому ты соглашаешься рисковать так, как не согласился бы ни один здравомыслящий человек.

– Если я такая безрассудная, почему ты здесь, со мной? Почему не возвращаешься к своей невесте и вашей комфортной жизни?

– Мне действительно жилось бы в миллион раз проще, если бы я не был здесь, с тобой. Если бы сидел в Вашингтоне и исполнял свои обязанности, а не вел этот разговор. Думаешь, я горжусь тем, во что превратился? Думаешь, мне не тошно смотреться в зеркало? Я еще не дал клятву, а уже ее нарушаю.

– Тогда уходи.

– Не могу.

– Почему?

– Потому что быть здесь, с тобой, – это то, чего мне хочется больше всего на свете. А ты не перестаешь меня отталкивать, ты не даешь нам шанса. Я для тебя просто возможность отвлечься, убить время до возвращения на Кубу.

– Конечно нет. И мне вообще-то не казалось, что я тебя отталкиваю.

– Я не о теле твоем говорю, Беатрис, – отвечает Ник, и в его голосе звучат резкие нотки, к которым я не привыкла. – Я говорю обо всем остальном. О твоих тайнах, о твоей двойной жизни.

– Это «остальное» в твоем распоряжении.

– Ничего подобного. – Его рот превращается в тонкую линию. – Насколько далеко все зашло? Ты как-то связана с подготовкой вторжения, о котором все говорят?

– Нет. – Подумав, я прибавляю: – Эдуардо почти не посвящает меня в эти дела.

– Эдуардо – это тот, кто втянул тебя в авантюру с ЦРУ, ведь так?

– Все сложно.

– Так или нет?

– По-моему, мы вернулись к тому, что ты все-таки ревнуешь.

– Мы вернулись к тому, что я все-таки за тебя беспокоюсь. Не езди больше в Хайалию. И не доверяй Дуайеру.

– Неужели ты не понимаешь? В этом вся моя жизнь! В Гаване мы с братом и Эдуардо боролись против режима Батисты. Борьба за свободу Кубы – это мое прошлое и мое будущее. Алехандро больше нет, он не может продолжить наше дело. Значит, я должна продолжать без него.

– Беатрис.

– Мне лучше уйти. Так продолжаться не может. У меня не получается разделять между собой разные части моей жизни. Врать тебе я не хочу, а во всем перед тобой отчитываться не могу. Как ты не отчитываешься передо мной о своей работе и об отношениях с невестой.

Я собираюсь встать, однако Ник меня удерживает. Одного его движения достаточно, чтобы я заколебалась.

– Извини, – говорит он. – Я понимаю, как это для тебя важно. Я просто за тебя волнуюсь, потому что не доверяю ЦРУ.