Жерар Вилье - Виза на Кубу

Луис Мигель Баямо запарковал свой старый серый «БМВ» на стоянке такси для туристов напротив отеля «Свободная Гавана» и захлопнул дверцу, даже не закрыв ее на ключ. Несмотря на номер, которым обозначались машины обычных граждан, все знали, что две антенны на крыше указывали на принадлежность к Ж-2, Службе государственной безопасности, внутреннему ответвлению ДЖИ [1].

Таксисты проводили глазами атлетический силуэт кубинца. Этому не надо было пичкать себя черной фасолью, которой питается средний кубинец, чтобы прибавить в весе. Под его гуаяберой [2] угадывались мощная мускулатура и плечи как у докера. С большими черными усами вокруг плотного рта и пышной темной шевелюрой он был самим воплощением латинского мужского начала. Женщина из Национальной революционной полиции, охранявшая вход в отель, загородила ему дорогу.

— Companero! A donde vas? [3]

Отели, где жили иностранцы, были закрыты для кубинцев. Луис Мигель Баямо достал бумажник и сунул ей под нос свой красный пропуск сотрудника ДЖИ.

— Soy trabahando, companera... [4]

Его взгляд упал на тяжелую грудь, обтянутую серой формой. Красивая девушка с удлиненным и тонким лицом покраснела.

— Oh! Disculpame, companero! [5]

— Хорошо, хорошо, — сказал великодушно Луис Мигель.

Как бы желая ее отстранить, он положил руку на бедро девушки, слегка сжимая упругое тело. Их взгляды встретились, и он прочитал восхищение в глазах кубинки.

— Ты хорошо работаешь, — сказал он. — Скажи мне твое имя, и я доложу о тебе в лучшем виде.

Его рука чуть сильней сжала бедро девушки. Эту он бы поимел на краю письменного стола. А в форме это будет еще более возбуждающе.

— Дорис Велез, компаньеро.

— До свидания, Дорис! — сказал Баямо.

Он прошел в просторный холл, где всегда царило многолюдное оживление. Большинство туристов и делегаций предпочитало останавливаться в отеле «Свободная Гавана». Бывший «Хилтон» потихоньку загнивал уже тридцать лет, но имел еще вполне приличный вид. Его валютные магазины, кабаре и бары обеспечивали постоянное оживление. Луис Мигель подошел к администратору. Группа итальянских туристов благоговейно слушала длинный рассказ своего гида, в то время как иракцы окружили служащую Кубатура, щупая ее словно спелый плод. На Кубе такого рода вольности были обычным делом, поскольку более чем свободные нравы допускали это.

Даже научный социализм не смог взять верх над сексуальными влечениями кубинцев, подогреваемыми ромом и солнцем.

Луису Мигелю удалось привлечь внимание служащей регистратуры.

— Ключ от номера 2210, пожалуйста.

Девушка взяла нужный ключ и протянула его без тени недоверия. В гостинице проживали делегации из Сальвадора, Никарагуа и Чили, и ни один обычный кубинец не осмелился бы попросить ключ от номера. Насвистывая и пребывая в лирическом настроении, Баямо направился к лифтам. Назвав этаж матроне, которая управляла кабиной, он посмотрел на часы: было четыре часа дня. В его распоряжении было целых два часа.

Полная кубинка приветливо улыбнулась ему, заметив под его гуаяберой выпирающую кобуру пистолета на поясе.

— Двадцатый этаж, компаньеро, — объявила она.

Луис Мигель прошел по пустынному коридору и постучал в 2210-й номер. Почти тотчас дверь открылась, и он проскользнул внутрь.

— Que bola, Guapita? [6]

Огромные руки Луиса Мигеля сомкнулись, как когти хищной птицы, вокруг тонкой талии открывшей ему блондинки. У него забилось сердце и ладони стали влажными. Благодаря естественным светлым волосам, собранным в хвост, она казалась моложе своих шестнадцати лет, но ее большой рот, миндалевидный разрез полных порока глаз и острые груди дышали сексуальностью. Это была своего рода Лолита тропиков, от которой мужчины сходят с ума. Руки кубинца стали опускаться вдоль спины, ощупывая нервно изогнутый зад, бедра, коснулись края короткого платья.

— Que buena! — прошептал он. — Vamos a templar! [7]

Баямо уже толкал ее к кровати. В первый раз он ее увидел месяц назад в кабаре «Капри», когда она с азартом исполняла афрокубинский номер, имитируя любовную сцену перед глазами изумленных канадских туристов. Он наблюдал ее странный взгляд уже развращенной взрослой девушки, ее живот, отплясывающий в бешеном ритме сарабанду в нескольких метрах от него, и поклялся поиметь ее. Тот, кого он сопровождал, один из его чешских коллег, спросил у него:

— Кто это? Ты ее знаешь?

— Нет, но я восполню пробел... Никогда не видел столь возбуждающей titi [8].