Алла Боссарт - Холера [сборник]

Гарри провел Лизу (Эллу) мимо спящей дежурной, мимо бессонного портье, мимо камуфляжа, погруженного в свинцовую медитацию… Словно путь из ада, только нет нужды оглядываться, потому что – вот она, Эвридика, плечом к плечу, крепко схваченная за локоть, да и век бы ее не видеть. У выхода перед ними вырос корректный господин в сером комсомольском лавсане и на неплохом английском уведомил, что правилами отеля предусмотрено пребывание гостей в номере до срока, повсеместно на нашей территории признанного сакральным, – до одиннадцати. Все постояльцы имеют возможность быть ознакомленными с инструкцией о порядке пребывания в отеле и должны следовать ему without exclusion, сэр. Сэр! Разумеется, американский бизнесмен Гарри Мур, вот его визитная карточка, осведомлен об этой испытанной веками и отлично зарекомендовавшей себя традиции российских отелей! Однако он удивлен по меньшей мере несвоевременным, чтобы не сказать бестактным напоминанием.

Поскольку сейчас даже по нью-йоркскому времени всего лишь десять часов вечера, а он, предприниматель Гарри Мур, пожалуйста, фирма «Мобил телефоун ин корпорейтед», уже неделю как живет по кремлевским курантам! Менеджер московского отделения фирмы мисс Смит (позвольте, дарлинг, вашу карточку, благодарю вас), мисс Смит – дисциплинированный сотрудник, ее рабочий день начинается в семь утра, и она любезно согласилась по пути в офис завезти коллеге кое-какие бумаги. Надеюсь, сэр, теперь все в порядке, другими словами – о\'кей? Ах, экскьюз ми, я, кажется, не представился: Гарри Мур, к вашим услугам, на всякий случай – моя визитка: телефон офиса на Манхэттене и домашний, тоже там недалеко, Двадцать восьмая улица, угол Амстердам-авеню, о\'кей?

Погребенный под лавиной визитных карточек, зоркий сокол гостиничной безопасности осунулся на глазах, пискнул: «Данке, геноссе» – и толкнул перед товарищами дверь.

– Спасибо, офицер, – подытожил по-русски Гарри Мур, и вот они на весенней улице, примерно напротив сливочных ворот в утопию, в мифологическое царство дружбы и неворованного изобилия, над которым гордо реет неутомимый бык-производитель с каменными крутыми яйцами, овеянными свежим ветром соцреализма и навек опаленными огнем гарантии, что я, Батурин, Нина Акулина, Гарри Мур, биолог Свинина и скромный мастер резекций Олег, не говоря уже о Елизавете и тем более Анастасии, что означает, кстати говоря, «бессмертная», – будут жить при коммунизме.

В своем безумном наряде, оплывшая от слез, ранним утром на фоне откормленных достижений народного хозяйства Лиза стояла такая дерзновенно несуразная, что раздражение Гарри растаяло и русская жалость тихонько потрогала его за сизое жесткое сердце. Практически искренне он прошелестел в маленькое ухо: «Спасибо за вечер, бэби Эл, я буду думать о мисс Смит. Иногда». И поцеловал в ладошку.

– А у меня сегодня, вы знаете, день рождения… – вспомнила вдруг Лиза.

«Способная крошка, сориентировалась!» – восхитился Гарри. Нет, господа, не одолеть вам страну, столь крепкую б…ской психологией даже в среде чистейших отроковиц… Он похлопал себя по карманам:

– День рождения – это серьезно… На-ка вот, здесь сто долларов, выбери себе что-нибудь на память от моего имени, о\'кей?

– Ничего не о\'кей! – Лиза страшно, до самого скальпа, заалела, принялась неуклюже отпихивать деньги. – Я не могу, неудобно же, правда!

Воспитание, даже самое дикое, вынуждает порой российских барышень из служащей интеллигенции вести себя в соответствии с гордой и обидчивой моралью self-made woman, что выглядит часто непоследовательно и даже глупо, но не портит их милого облика.

Бумажка, однако, ловко скользнула в карманчик шахматной куртки и притаилась там, словно ее и не было. Щедрый Гарри был доволен и собой, и Лизой, что помогла ему так изящно выйти из положения и не изменить правилу расплачиваться с женщиной – попадая с ней даже в самые пикантные обстоятельства. Оставалось так же, не теряя лица, провести процедуру прощания – и жизнь, в сущности, нормализуется в рамках формулы «не-в-чем-себя-упрекнуть», что не на шутку заботило корректнейшего предпринимателя Джи Ай Мура с 28-й стрит, угол Амстердам-авеню.

– Ты извини, не могу тебя проводить, у меня сегодня важная встреча, надо прийти в себя… – И Гарри, что интересно, не врал, как не врал уже почти целое утро! Встреча ему предстояла, что и говорить, неординарная, было для чего поработать над реакциями, попотеть на тренажере.

Головная машина из вереницы у подъезда подползла к ним, и Лиза робко забилась в угол заднего сиденья, сжимая в кулаке прощальную десятку – впервые в жизни одна в такси.