Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

Гонеев подошёл к барьеру. Вытер со лба проступивший пот и, помедлив, повернулся к генералу.

— Ну не мог ты нас прослушивать! — уверенно сказал Илья Петрович. — У нас на этом этаже «глушилки» стоят.

— Откуда уверенность такая?

Свечин рассмеялся, и с выражением крайнего довольства хлопнул себя по круглому животу.

— Эх, коммерция! Люблю вас за глупую вашу самоуверенность! На ней-то вы и попадаетесь, родимые! Котята слепые, право слово…

Он подошёл к Гонееву и аккуратно взял у него из рук неостывший ещё после выстрелов пистолет.

— Может, ещё по кругу постреляем? Я тебе «Беретту» дам, хорошая штука!

Гонеев, немного выпятив губу, секунды две изображал раздумье.

«Чего же он к нам прицепился?»

Потом ответил:

— Давай чуть попозже. Передохнуть надо. В ушах звенит с непривычки. А почему наушников тут нет? Так ведь на перепонки давит…

— Ладно, попозже, — согласился генерал. — А на уши давит… Так это ведь точно с непривычки. Я наушники беру, только если из автомата или винтовки пострелять хочется. Автоматный патрон или винтовочный — от них действительно, много шума. А «Макарыч», да в наших пробковых стенах — это ерунда. Две минуты позвенит в ушах, и пройдёт. А наушники… Ну их, только общаться мешают!

Он подошёл к шкафу и положил пистолеты на полку. Закрыл дверцы.

Потом нагнулся и поднял с пола стреляную гильзу.

Закрыл глаза, носом медленно, словно смакуя, втянул воздух с кислым запахом пороха, и снова бросил гильзу на пол.

Она упала с глухим, отрывистым звоном — и покатилась к барьеру.

Генерал выпрямился осторожно и не спеша, стараясь держать спину прямо, поглаживая ладонью больную поясницу.

— Радикулит замучал! В прошлом месяце схватило так, что полдня на диване пролежал. Я ведь раньше любил утречком на берегу с удочкой посидеть. Так, в тумане, на заре — тихо, спокойно. Вода — как зеркало. А сейчас вон… Народ-то на реке собрался, столы фуршетные накрыли. Гуляют… А я вот к воде и подойти боюсь. У меня от сырости болезнь обостряется, сразу в поясницу… как будто гвоздь вбили. Ничего, Петрович, не волнуйся! На ужин мы успеем.

Генерал снов начал массировать поясницу. Лицо его скривила гримаса боли.

— Вот и сейчас… покалывает, зараза!

Гонеев понимал, что надо сейчас сказать какие-нибудь ободряющие слова о том, что болезнь непременно пройдёт, или, по крайне мере, надолго оступит. Особенно, если найти время и съездить куда-нибудь к морю, и поваляться там хотя бы неделю на горячем песке.

Или хотя бы посочувствовать, а заодно и пожаловаться мимоходом на свои болячки.

Понимал, но… Именно это говорить он не хотел.

Слишком уж неприятен ему был сейчас Свечин. Настолько, что и всей чиновничьей многолетней натренированности едва хватало для того, чтобы скрыть эут неприязнь.

Поэтому продолжил он, без лишних политесов, допытываться у генерала:

— Так что с машиной?

— Какой? — с некоторым недоумением спросил Свечин.

— Паша, ты не хуже меня знаешь, какой, — твёрдым тоном произнёс Илья Петрович. — Той, что на границе задержали. Не иначе, как твои люди сработали…

Свечин пренебрежительно махнул рукой.

— Знаешь, сколько в нашей системе терминалов работает, в том числе и пограничных? Что я, каждую машину буду помнить?

— Но ведь это твоя установка — гнобить нас? — упорствовал Гонеев.

— Не вас, — поправил его Свечин.

Он подошёл к Гонееву и, глядя ему в глаза, медленно произнёс:

— Не вас, Илья, а шефа твоего пустоголового. Он что думает, мы не знаем и не видим, как он в европы свои и америки лыжи вострит? Как бизнес потихоньку сворачивает и денежки перекачивает за кордон? Знаем, Илья, прекрасно знаем. Вас и прослушивать специально не надо, ваши болтуны по телефонам своим всё, что хочешь расскажут. А мы — запишем и отметим. Но только напрасно Ставицкий думает, что мы его просто так за границу выпустим. С пустыми карманами — отпустим. Когда станет голодранцем, то пусть валит хоть в Штаты, хоть во Францию свою любезную, хоть на Вирджинские острова, офшорки свои инспектировать. Но бизнес…

Свечин поднял вверх указательный палец и потряс им внушительно перед носом Гонеева.

— …Бизнес должен остаться здесь! А деньги если и будут идти за границу, то только в контролируемых нами направлениях. В наши банки, по нашим схемам! А колёсики крутиться будут здесь!

— Бизнес, что ли, отнять хотите? — задумчиво спросил Гонеев. — А смысл? Жить этому бизнесу в России недолго осталось. Две тысячи девятый не за горами, и игорные зоны эти…