Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

«Конечно, это не его дом. У него же семья…»

Семья! Так некстати она свпомнила о его семье. Конечно, тяжело чувствовать себя…

«Я не воровка!»

…воровкой. Той, что крадёт человека.

«Крадёт мужа, отца? Хватит! Он не маленький мальчик, и я на аркане!..»

Она попросила его о встрече. Она попросила его найти его какое-нибудь спокойное место…

«Мне так надоели эти ресторанные встречи! Эти прогулки по улицам! Поцелуи в машине… Романтика? В офисном романе, Ваня, романтики мало. Этот город вообще не для романтиков создан. Дай мне хоть на пару часов почувствовать себя не просто любимой женщиной, а женщиной, которой любимый мужчина может уделить время и внимание. Много прошу? Прости, не могу меньше! Любви дом нужен, Иван!»

…где они могли бы просто побыть одни. И спокойно поговорить.

«Да, поговорить!»

Дом, дом!

— Не надо, — ответил Иван. — Нет, если хочешь, я найду. Но, вообще, не обязательно…

Он взял у неё сумочку.

— Мне не тяжело.

— Ты устала, — возразил Иван. — Уставшему человеку всё тяжело. Проходи, не стесняйся.

Она осмотрелась. Зашла в комнату.

«Однокомнатная…»

На окнах — светло-коричневые, с белыми полосками, шторы. Посреди комнаты, занимая едва ли не четверть её площади, стоял большой круглый, не накрытый скатертью, стол чёрного, лакированного дерева. Посреди стола — длинная, прозрачная ваза в хрустальных завитушках, а вазе — засохший букет серых роз.

Вдоль стены стоял диван со светло-оливковой, ворсистой обивкой. А почти всю противоположную стену закрывал массивный шкаф красного дерева, многочисленные полки которого сплошь заставлены были декоративными расписными блюдцами, бокалами богемского стекла, высокими хрустальными фужерами и подарочными, керамическими, толстостенными пивными кружками с островерхими крышками из столового серебра.

И на полках посреди всего этого декоративно-посудного великолепия возвышались, стоя на подставках, две деревянных африканских маски, украшенные пучками красно-бело-зелёных перьев.

Ларисе в этой квартире сразу стало как-то неуютно.

Всё здесь было каким-то случайным, по случаю, по невеломому наитию собранным в одном месте. Какой-то нелепый, канцелярский комфорт, и все эти предметы из набора офисного администратора, неведомо каким образом перенесённые в этот дом.

Лариса подошла к окну и отдёрнула штору.

Облачко пыли поднялось в воздух, в носу защипало. Заслезились глаза.

Лариса открыла окно. Ей захотелось глотнуть воздуха, стоять у кона — и дышать. Смотреть вниз, на вечерний город, на загорающиеся оранжевые огни фонарей, на идущих с работы людей, на деревья, на вечерний двор; смотреть вверх — на гаснущие красные полоски в небе, на проступающий в темнеющем воздухе небесной выси серебристый круг луны, смотреть, не отрывая глаз, просто смотреть на будничное течение жизни, на суетное и, казалось бы. Бессмысленное, но всё-такое такое притягательное дял взгляда движение её.

Смотреть и ни о чём не думать. Если только это возможно: ни о чём не думать.

Но хотя бы отвлечься ненадолго от неотвязных, тревожных мыслей о будущем, о том, что в личной жизни может настать (или настанет неизбежно) тот момент, когда придётся принимать решение и остаться с кем-то из двоих: тем, кого любила когда-то, или с тем, кого любит (или только кажется, что любит?) сейчас.

Она понимала, что до бесконечности так продолжаться не может.

И отношения с мужем…

«Он знает… Нет, не знает. Чувствует!»

Она знала, что не умеет врать. И не сможет слишком долго скрывать от Николая и отсутствие чувств…

«А ему-то не всё равно? Ему наплевать на чувства. Он живёт расчётом. Возможно, его вполне устроило бы, если бы я научилась обманывать его, умело лгать. Быть может, так было бы проще и спокойней. И лучше для всех: для меня, для него, для нашей семьи, для его бизнеса… Для его сердца».

…и любовь к другому человеку.

Можно ли вообще скрывать любовь?

Запах бензина. Под окном, на площадке у двора парковалась машина.

Где-то далеко хлопнуло окно. Крики мальчишек. Лай собаки.

Прохладно.

Лариса закрыла окно.

Она повернулась. Иван столя рядом и смотрел на неё.

Он обнял её.

Ей так нравились его мускулистые, сильные руки.

Глаза его стали другими. Не потухшими и безжизненными, как ещё несколько минут назад, а прежними, живыми, лучистыми и светлыми.

Туман исчез. Огоньки.

— Ваня, — тихо сказала Лариса, — ты любишь меня? Скажи… Скажи честно. Очень тебя прошу. Скажи правду. Мне это важно! Мне нужно знать: я нужна тебе? Ты не можешь без меня?