Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

— Иван! — позвала она.

Романов отложил альбом и подошёл к ней. Присесть на диван (пусть даже на краешек) он не решился.

— Прошу тебя, не вспоминай ты об этих квартирах, — сказала Лариса. — Это…

— Я просто вспомнил, — смущённым голосом ответил Иван. — Извини, если обидел.

Лариса открыла глаза и, выпрямив спину, устроилась удобней на диване.

— Сядь в кресло, — попросила она. — Не не в это. Вот там…

Она показала на кожаное кресло, стоявшее напротив дивана.

— Мне так удобней будет… говорить с тобой. Мне хочется видеть тебя. А то… Головой крутить надо. Или — голос есть, а тебя нет. Будто сама с собой беседую. Как будто… галлюцинации.

Она встряхнула головой.

— И сплю урывками… По часу, по полчаса…

Иван послушно сел в кресло.

Он смотрел на Ларису с тревогой и жалость и никак не мог изобразить, хоть как-нибудь, пусть неловко и ненатурально, но хоть кое-как разыграть если не безмятежность (что в любом случае выглядело бы ненатурально), то, по крайней мере, то хладнокровное спокойствие, которое, как казалось ему, должно было благотворно подействовать на Ларису и привести в порядок расшатанные её нервы.

Но, с другой стороны… Понимал он, что от него теперь мало что зависит в жизни Ларисы, и никакого влияния он, спокойствием своим или волнением, на неё не окажет.

Возможно, потому он чувств своих и ощущений, пусть даже тревожных и негативных, не скрывал.

И слушал то, что говорила ему Лариса.

— Я ведь о ключе вспомнила… Когда я уходила от Николая, то бросила ключ. Бросила на пол, прямо в прихожей. Забыла уже об этом… А вот когда в больнице получала вещи Николая… Одежду, в которой он поступил… его ведь прямо с работы… Там пиджак был, брюки, рубашка… Я ведь помню эту рубашку. Я сама её гладила. Не доверяла прачечным, домработницам. Сама… Он вот так в ней и проходил. А потом в больницу увезли… А в пиджаке, во внутреннем кармане — ключи. От гаража и машины — на отдельной связке. И рядом — от квартиры. Это мой ключ, Ваня… Мой! Понимаешь? У него свой был, с брелком… Такая красная игральная карта. С его инициалами. Он очень любил этот брелок, постоянно его с собой носил. А тот ключ, что я пиджаке нашла — без брелка был. И с таким колечком латунным… Маленькое колечко, незаметное. У меня в сумочке бывает много ключей, я специально надела… когда-то… Чтобы можно было быстро найти… А теперь вот у него нашла. Может…

Лариса посмотрела на Ивана грустно и спросила, то ли его, то ли саму себя:

— Может, он меня любил? Меня, а не Елену? Зачем он с ней…

Иван не ответил ей.

«Почему ты его об этом не спросила? — подумал он. — Было же время… Скорее всего, ты не спасла бы его. Но сейчас тебе было бы легче».

— Лариса, ты ни в чём не виновата, — самым уверенным голосом, на который только был способен, произнёс Иван. — Наша с тобой история… Может, была какой-то каплей. Той, что чашу переполняет. Но мы не травили Николая! И не толкали его в яму, из которой он не выбрался! Твоей вины здесь точно нет. Я не могу тебе всего сказать, хотя, возможно, о чём-то ты и сама догадываешься. Столько событий произошло в последнее время. Возможно, дошла до тебя информация об обысках этих, проверках… Я хочу, чтобы ты поняла одно: против Николая действительно был заговор, но ни ты, ни я в этом абсолютно не замешаны. И заговор против Николая — лишь часть, небольшая часть общего заговора, направленного против холдинга. Против Николая действовали очень опытные и весьма искушённые в грязных делах охотники за чужими деньгами, которые, используя известные им слабости Николая, хладнокровно и расчётливо загоняли его в ловушку. Конечно, они хотели не смерти Николая. Нет! Цель их атаки — бизнес, наш бизнес. А смерть… или чья-то жизнь… Это для них не так уж важно. Они просто ползут по людям, как огромные прожорливые монстры, подминая их под себя. А уж выжил кто после этого, или нет… Мы все сейчас… Не под прицелом, хуже того — под катком. Николай пытался выбраться из-под этого катка, и спасти бизнес. Не успел…

Иван замолчал. Он понимал, что слова его для Ларисы не значат уже ничего. Она не поверит в свою невиновность. И дела ей уже нет до того бизнеса, который так отчаянно пытался спасти Николай.

— Нам надо расстаться, — сказала Лариса. — Сейчас. Это последняя наша встреча, Ваня…

— Я понимаю, — ответил Иван.

Он не спрашивал её ни о чём.

Сказал лишь:

— Если тебе помощь потребуется…

— Нет! — прервала его Лариса. — Не надо! Я сама устрою свою жизнь. И ещё… Я съеду с этой квартиры, Иван. Мне только нужно время… Мне тяжело будет возвращаться… Но я буду жить в своём доме. Наверное, через дня три-четыре я вернусь.