Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

— Объясните, — подчёркнуто спокойным голосом произнёс Гонеев.

Иван приложил ладонь ко лбу, изображая козырёк фуражки.

— Люди это особые. В форме или в штатском — без разницы. Силовики — особая категория. Особо бездарная, я бы так сказал. Не умеют они созидать! Они — никудышные бизнесмены. Не стратеги и даже не тактики. По большому счёту, они руководствуются лишь простыми инстинктами хищника: хватать, давить, отнимать. Тот, кто в стае — свой, остальные — чужаки. Чужак — либо жертва, либо враг. Либо до поры до времени служит стае, пока и его очередь не настанет… на фарш пойти. А главное…

Иван вздохнул тяжело.

— Главное, не выйти им за пределы волчьей это логики. Менталитет такой… А ведь, что интересно, и при советской власти чекисты, силовики тогдашние, пытались коммерцией заниматься. В тысяча девятьсот двадцать первом году решением Совета Труда и Обороны и под эгидой ЧК создали Чрезкомэкспорт, Чрезвычайную комиссию по экспорту, во главе с пламенным большевиком, питерским рабочим из самоучек, Михаилом Рыкунковым. Так сказать, изобрели инструмент внешней торговли в силовом варианте. Чекисты активно занялись бизнесом: развернули сеть подставных контор по скупке у буржуев камушков, валюты, драгметаллов. Сдавал буржуй золото в такой конторе, получал деньги — и с чистой совестью шёл домой. А следом за ним шли ребята в кожаных тужурках, из этой вот «коммерческой конторы». Провожали его до дома, а потом и врывались к нему с обыском. И тут уж, понятно, гребли всё до дна и безо всякой компенсации. Большой урожай собрали силовики тогдашние! Натаскали в закрома свои изрядно! Да вот беда… Наворовать-то наворовали, а что с наворованным делать — не понятно. Как отнимать что-нибудь, так тут инстинкты без сбоев работают. А вот как нажитое нелёгким бандитским трудом в дело вложить — тут просто беда какая-то! Сплошные сбои начинаются! Ничего толкового чекисты во главе с рабочим-самоучкой изобрести не смогли. Конфискованные меха и ковры гнили без толку на складах, деньги хранились без учёта и пропадали невесть куда, золото и камни без толку пылились в сейфах. А чекисты продолжали таскать и таскать, только не понятно уже — зачем. Инстинкт хищника — штука опасная. Волк может стадо коров перерезать, но и одной коровы не сможет вырастить. Так что… Бесмысленно с такой вот публикой связываться. Бесмысленно и опасно. Вот что я вам скажу, Гонеев. И ничего более…

Гонеев выслушал Ивана винмательно, сохраняя при этом самое дружелюбное и участливое выражение лица.

Дослушав же, улыбку с лица за ненадобностью убрал. Понял, что с Иваном — ошибся, и в сообщники тот, по излишней честности и щепетильности в вопросах деловой этики, не годится.

Потому заговорил без излишней дипломатии.

— Интересная история, — сказал он. — Поучительная, конечно… Только я вот что скажу: историями меня не проймёшь. И всякими там примерами, поучительными и не очень. Я вам сотню историй могу рассказать о вашем торговом менталитете, тоже, между прочим, весьма специфическом… Не связываться советуете?

Гонеев ухмыльнулся.

— Я сам из этих, зубастых… Может. Не из той же стаи, но тоже с зубами. Так что… вы мне совет дали, я вам совет дам. Простой и понятный. Когда я вас топить буду, вы — Ларису топите. Лариса вас простит, она баба с понятием. И Ставицкому мозги заканифолите…

Всё! Здесь Гонеев, расслабившись от осознания собственной вседозволенности, и сам не заметил, как перешёл черту. Может, и стерпел бы Иван подлость Гонеева, но — не такую грязь!

Удар получился сильным, коротким и точным. По прямой, снизу — в челюсть.

Гонеев отлетел назад, громко щёлкнув зубами. Не удержавшись на ногах, упал, на излёте стукнувшись затылком об асфальт.

Сидел, схватившись за голову и раскачиваясь, с минуту.

Иван всё это время со сжатыми кулаким стоял над ним, метя в макушку. Потом, остынув, отошёл к машине.

«…сука!» — услышал он краем уха шипение Гонеев.

— А погромче повторить не страшно? — спросил Иван. — Как я понял, есть претензии у стукача?

— Есть, — сказал Гонеев, вставая и отряхивая брюки. — Есть, дорогой! Но я их генеральному выскажу, не тебе…

Болезненно морщась, он осторожно потрогал подбородок, погладив кончиком пальца рассечённую ударом кожу, и секунду потрясённо молчал, рассматривая размазавшуюся по пальцу кровь.

— Идиот, Иван! — с ожесточением произнёс, наконец, Гонеев. — Что, интересы Войкова будешь защищать? Давай, дорогой, старайся! Спасай его дохнущий бизнес! Может, тебе в Монте-Карло памятник поставят!