Александр Уваров - Месяц смертника [СИ]

— Что?

— Убить, — повторил Виктор и улыбнулся. — Непременно убить! Этого уж точно ни за какие деньги не купишь… Ни за какие! И чтобы её, голую, заёбанную, давить, башкой бить об землю! В кровь! Бить, бить! И знать, что тебе ничего, ничего за это не будет! Хорошо? А? Такую мечту ты исполнил?

— Нет, — ответил я. — Ещё веселее. Но, благодаря тому, то моя мечта исполнилась, и такие мечты тоже скоро станут реальностью.

— Это как это? — удивился Виктор.

— Узнаешь, — ответил я.

— Сил уже нет, — грустно сказал Виктор. — Это я так… Хорохорюсь… А кишка, видно, тонка… Тонка у меня… Не выебу, никого не… А, может, и в самом деле прибить кого-нибудь? Просто так?

— Валяй, — сказал я. — Убивать легко.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил Виктор.

— Знаю. Убивать — это хорошо. Убивать можно и нужно. Так что убей, непременно убей, если получится.

— Если б знать! — простонал Виктор.

— Что знать? — спросил я.

— Наверняка знать, умру я или нет. Знаешь, почему туфта всё это и глупость? Мысли все мои… Глупость всё это… А глупость всё это потому, что природа у человека такая. Порода то есть… Или натура?

— Не понял.

— Натура, — повторил Виктор. — Ведь ясно же… До самого конца, до самой последней минуты буду надеяться на спасение. До самой последней минуты не буду уверен… Не смогу убедить себя в том, что уж точно, непременно умру. Так и буду цепляться за врачей, за таблетки, за уколы, анализы… За жизнь, даже за такую жизнь буду цепляться!

Я ничего не сказал в ответ.

— А ты? — спросил он после затянувшегося молчания. — Ты мечту осуществил… Не знаю, какую… Но уж, наверное, ту самую, затаённую… Почему осуществил? Ты, стало быть, уверен? Точно знаешь? Так ведь? Уверен?

— Да, — ответил я.

— А в чём ты уверен?

Я встал. Повернулся и медленно, покачиваясь, пошёл к двери.

— В чём?! — закричал Виктор.

— В смерти, — сказал я.

Остановился. И тихо повторил:

— В смерти.

Я смотрел на него: больного, жалкого, ничтожного человека. Человека, судьбой которого я распорядился. Судьбу которого решил — я.

Я решил!

Наклонил голову. И смачно плюнул на дорогой ковёр, покрывавший пол кабинета.

— Пока, труп…

Взялся за дверную ручку, и услышал скрип диванной кожи.

— Нет! — выдохнул Виктор. — Врёшь! Не можешь быть уверен! Никто не уверен! Откуда ты… Нет…

Он захрипел и грузно шлёпнулся на пол.

— Не смей! Не смей!

Он пытался крикнуть, но вместо крика я слышал лишь сиплый, захлёбывающийся его шёпот.

— Спи спокойно, буржуй поганый, — ответил я.

Потом вышел в приёмную и сказал секретарю:

— Виктору Петровичу совсем плохо. Надо бы скорую вызвать.

— Пытались, — шёпотом ответила мне секретарь. — Он запретил. И врачей два раза выгонял… Мы даже заходить…

Она отвернулась.

Не знаю. Возможно, мне показалось… Но я увидел слёзы в её глазах.

Ворон было мало. Мне всегда казалось, что на кладбищах летают целые стаи ворон. Серо-чёрных, жирных, наглых, хрипло каркающих ворон.

На участке их было всего штуки три и вели себя они очень тихо. Сидели молча на деревьях и время от времени чистили перья.

— Могилу весной поправляли, ограду красили…

Дядя Петя, Пётр Николаевич, мамин брат, маленькой деревянной лопаткой бережно сгребал снег с могилы моего отца, выравнивал края.

Я сижу на скамейке у ограды. Я прислонился спиной к ограде. Меня мутит и я с трудом сдерживаю позывы к рвоте. Стараюсь дышать редко и глубоко, надолго задерживая воздух в лёгких.

«Говорят, нормальный человек не способен увидеть привидение, — думаю я и оглядываюсь по сторонам. — Только сумасшедшим открываются окошки и ходы в мир мёртвых. А я, в таком вот состоянии, что не отличаю уже действительность от бреда… Я способен? Именно благодаря мне скоро окончательно сотрётся граница между миром живых и миром мёртвых. Земля будет планетой, населённой одними призраками… А может ли призрак увидеть человека? Или призраки живут рядом с нами, не видя нас? И проходят сквозь нас так же, как мы проходим сквозь них? И в последние часы жизни человечества, когда количество мёртвых превысит количество живых — не откроется ли мир мёртвых последним оставшимся в живых, не явится ли им зримым, явным, подлинно существующим миром? Не станут ли, пусть на самый краткий миг, эти два мира — одним? И не откроется ли тогда тайна самой смерти?»

— Что задумался? — спросил дядя Петя. — Устал с дороги?

— Устал…