Александр Уваров - Месяц смертника [СИ]

— С чего? — человек, похоже, ответом моим был искренне удивлён. — Зачем? Объяснить, стало быть?

— Да уж, хотелось бы объяснения послушать, — с некоторой иронией, слишком тонкой, чтобы быть замеченной моим не в меру грубым собеседником, ответил я. — И заодно узнать, куда именно господин Синеев делся. Не знаю пока, кто вы, но ваш голос совсем не похож не его. А приглашал меня на встречу именно он…

— Тихо! — прикрикнул на меня человек и, придвинув к себе телефон, быстро сорвал трубку и тремя резкими ударами набрал чей-то (явно внутренний) номер.

«Точно здесь ненормальные обитают, — подумал я. — Я и сам, в некотором роде, сумасшедший, но отчего-то именно эти психи никакой симпатии у меня не вызывают… Да и должны ли? Никто, по моему, и не утверждал, что исповедующие один тип сумасшествия должны непременно возлюбить тех, кто исповедует другой. Скорее наоборот, межконфессиональным братством здесь и не пахнет и сумасшедшие разных обрядов как раз должны ненавидеть друг друга…»

— Павел Андреевич, ты на месте? — человек быстро глянул на меня (словно желая убедиться, что я не предпринимаю попыток убраться куда подальше и всё ещё стою перед ним) и показал на стул, что стоял справа от стола, в шаге от его кресла. — Ну да, понял… Так он пришёл. Да… Всё нормально… А ты побудь пока на месте, мне с тобой кое-что обсудить надо. Да, в том числе и по твоему делу. Ничего страшного, подождут… Что? Будешь? Ну и ладно. А я уж тебя не задержу. Да нет, мы тут ненадолго…

Снова быстрый взгляд в мою сторону.

— …Если с молодым человеком непредвиденных проблем не возникнет. Полагаю, не возникнет. Он же должен понимать… Хорошо. Да… Ну, пока. Перезвоню.

Человек положил трубку.

Я отодвинул стул на полметра назад, подальше от стола, и присел, подчёркнуто беззаботным и демонстративным жестом положив ногу на ногу.

— К Синеев, значит, пришли? — уточнил человек и снова протянул руку.

— А я Лушенков, Сергей Иванович. Следователь ФСБ.

— Очень приятно, — машинально сказал я и, осознав через секунду услышанное, едва удержался от того, чтобы брезгливо сплюнуть на потёртый паретный пол, что поскрипывал под ножками моего стула.

— Да ну? — искренне удивился Лушенков и провёл рукой по волосам.

«Руки у него липкие и потные, — догадался я. — Волосы приглаживает, потому они у него такие… спутавшиеся и слипшиеся… мерзкие, в общем».

— Неужто и впрямь приятно?

«О, да мы и иронизировать, оказывается, умеем. У подследственных научились?»

— Если честно…

Я изобразил глубокое раздумье.

И выдохнул:

— Нет.

— Ну и ладно, — с притворным добродушием сказал Лушенков. — Обойдёмся, как говорится, без взаимных симпатий… Так документы у вас с собой?

— А вы бы мне тоже… удостоверение показали, — предложил я, вовремя вспомнив какой-то кинодетектив, где искушённый в юридических тонкостях адвокат произносил в весьма похожих обстоятельствах такую… или почти такую вот фразу.

Правда, адвоката в конце фильма взорвали… Прямо в собственном автомобиле. Или не его взорвали, а клиента? Господи, и что же за чушь в голову лезет!

— Ишь ты!

Лушенков снова провёл ладонью по волосам, кашлянул, покрутил головой и, достав из внутреннего кармана пиджака удостоверение, поднёс его к моему лицу, быстро раскрыл и через секунду закрыл. И снова спрятал в карман.

— Убедились?

— Я фамилию не успел прочитать, — заметил я.

— Лу-шен-ков, — по буквам произнёс он. — Простая русская фамилия. Легко запомнить. Ещё вопросы?

«Нет, сейчас лучше не хамить. Неизвестно, зачем меня сюда заманили…»

— Пока вопросов нет.

— А у меня есть, — заявил Лушенков. — Пара вопросов. А для начала… Паспорт всё-таки покажите. И пропуск.

Пропуск был у меня вложен в паспорт.

Так что искать его по карманам не пришлось.

Лушенков чуть подался вперёд, положив локти на край стола.

И, едва я протянул паспорт, раскрытый на странице с фотографией, ближе к его лицу — он быстрым движением выхватил книжицу у меня из рук, вынул и положил пропуск на стол, и зашуршал быстро перелистываемыми страницами.

— Позвольте! — возмутился я.

— Тихо! — прикрикнул Лушенков. — Сидеть!

«Блин, ну и сволочь!»

— Так… Прописка… Всё правильно…

«Что там может быть неправильного? Или ты думаешь — я его на принтере печатал? Или в подземном переходе купил?»

Лушенков отложил паспорт в сторону и довольно потёр руки.

— Документ попрошу вернуть, — самым строгим и требовательным голосом, на который только был способен, сказал я.