Александр Уваров - Месяц смертника [СИ]

— Красное вино, белое? Сок апельсиновый, томатный? Вода с газом, без газа?

— Ви… Витя! Да убери ты голову! Пить чего будешь?

— А мне вино, пожалуйста. Красное, — говорю я и тяну руку за пластиковым стаканчиком.

— …Этот балаган! Кто из нас не побоится стать клоуном?

Вино немного горчит.

— Вы что-нибудь слышали, дамы и господа? Да, я говорил слишком тихо. Я боялся вас разбудить раньше времени. Впрочем, мне совершенно наплевать на ваше мнение. Потому что вы уже согласны со мной. Я уже веду вас к окончательному освобождению. И мне не нужно от вас ничего. Просто живите и несите в себе малую часть всеобщего спасения. Кстати…

— И апельсиновый сок.

— …Кстати, кто из вас, любезные мои попутчики, выходил в здание аэропорта на промежуточной посадке?

Наконец-то подошла и моя очередь.

Паспорт в окошко.

Ноги затекли за полчаса стояния на пограничном контроле. Они онемели за двенадцать часов сидения в самолёте. Сейчас кровь прилила к ним. Они стали тяжёлыми и распухли.

Девушка за стеклом.

Она смотрит на меня. Видимо, сличает с фотографией.

Бело-синие блики дежурных ламп.

Щёлкают клавиши.

Она смотрит на экран компьютера.

Глухой стук. Паспорт пропечатан.

Я забираю паспорт, подхватываю сумку и прохожу вперёд.

Один шаг, чуть слышно хлопает металлическая дверца у меня за спиной.

Теперь таможенный контроль.

Да, господа, багажа у меня нет. Только ручная кладь. Точнее, спортивная сумка с такой обычной для Москвы аппликацией — белый трилистник и надпись Exclusive.

Конечно, не в Германии произведено. Сумку, кстати, я купил на рынке. Очень дешёво, рублей за двести.

Что в ней? Пара футболок, старые резиновые тапочки, шорты, мыло, зубная щётка… Да, вам скучно. Вы зеваете. Ещё у меня в кармане куртки пара тысяч долларов. Позвольте ввезти их в Россию?

Это тоже вам не интересно? Да, сумма по нынешним временам — так себе. Гражданам России дозволяется.

Есть ещё кое-что. Хотите проверить?

Флегматичный малый в тёмно-синей фирменной куртке глянул лениво на экран сканера. Разноцветные пятна ползут от одного края экрана до другого.

Он отвернулся. Он вообще не обращает на меня внимания.

Так я прохожу? Пустым зелёным коридором?

Благодарю вас, вы очень любезны.

Я выхожу в зал прилёта.

Сквозняком заносит с улицы запах снега и сырого, пропитанного автобусной соляркой воздуха.

Всё. Контейнер доставлен.

Зал прилёта заполнен встречающими. Лица, выкрики, выдохи, локти, куртки, шубы, пальто, кепки, шапки, таблички формата А4 с напечатанными на принтере или старательно выведенными фломастером именами и названиями фирм, шарфы, свитера, рисунки, линии, рекламные плакаты, кислый запах дешёвого кофе, грохот тележек, шаги, шаги, шаги, стук подошв, вибрация пола, объявление о прибытии рейса.

Расходятся створки дверей.

Белый, с чёрными пятнами, снег, сметённый с дороги и сваленный в кривой, подтаявший сугроб.

Коричневые лужи с подтаявшей, склизкой, вчерашней кашей глины и песка с ледяною крошкой.

Машины идут потоком. Брызги летят за ограждение. Словно липкие плевки — мне под ноги.

Приехал, стало быть?

«Такси… Кому такси? Недорого».

«До центра доброшу. Кому такси?»

У меня две тысячи долларов. По меркам прежней моей жизни — большие деньги. Просто огромные! Честно говоря, никогда ещё я не носил в кармане такую большую сумму…

«Дай проехать! Чего встал?»

Тележка с грохотом катит мимо.

«Такси…»

И ещё — тридцать рублей и проездной на метро. Хватит, чтобы добраться до дома.

Демон жадности? Нет, мне наплевать на деньги. Я не экономлю. Мне просто жалко тратить безмерные богатства, спасительную мою благодать на какого-то таксиста.

Всего один человек?

Я спешу! Спешу!

Именно поэтому я отойду от здания аэропорта и сяду в автобус.

Там больше людей.

Спаситель не должен медлить! Не имеет права!

Мой новый мир уже здесь.

— Вы не на маршрутку стоите? За вами очередь занимали?

Я поворачиваюсь к женщине, задавшей мне этот вопрос.

Длинное бежевое пальто. Остроносые светлые сапожки. Блондинка. Глаза, кажется, серые… Припухшие веки. Сонное лицо. На губах помада, похоже, ещё со вчерашнего дня. Голос усталый. Безразличие.

Все вокруг меня — такие.

Сонные, раздражённые…

Как же приятно ощущать свою власть, великую, безграничную власть над мятыми этими куклами!

Я наклоняюсь к ней. Близко, очень близко.

И шепчу, в самое ухо:

— Нет, мадам. Здесь вы первая.