Александр Уваров - Месяц смертника [СИ]

Так меняется… всё…

— Призадумались? Или готовитесь передумать?

— Отчего же… Решение я принял. Менять не собираюсь. Да и свинство было бы, пожалуй, с моей стороны сейчас решение менять. Люди на меня уже потратились. Билет купили. Дорогой билет, наверное… Шутка ли — двенадцать часов полёта. Да ещё и с пересадкой… И не только это. В аэропорт доставили. И здесь встречали. Да и комната у вас… То есть, не у вас, в отеле. Это ведь тоже чего-то стоит. Так что…

Он достаёт блокнот и ручку.

Кладёт блокнот на стол так, чтобы я его видел (под углом, точно выверенным углом).

Столбики цифр.

— Билет — пятьсот пятьдесят долларов. Экономическим классом. Трансфер от аэропорта — пятнадцать долларов, оплата услуг сопровождающего и водителя. Это если местную валюту в доллары перевести. Комната ваша по уровню — примерно две с половиной звёздочки. По местным ценам — около тридцати — сорока долларов в сутки. Питание ваше — долларов двадцать в день. Завтрак — «шведский стол». Так вы его называете? Да… Фрукты здесь дешёвые. Благо климат райский, по три урожая в год вызревает. Только очень жарко. И влажность высокая. Океан рядом, и земля местами заболочена. Так вот, друг мой… Хороший кондиционер и чистая, фильтрованная вода — вот основные затраты на ваше проживание.

— А воду то зачем фильтровать? Заразой больше, заразой меньше…

— О, это не так. Совсем не так. Взаимодействие микроорганизмов, тем более болезнетворных — вещь весьма сложная. Этот процесс в некоторых случаях вообще непредсказуем. Вы же — наше оружие. А схема воздействия оружия на живую силу противника должна быть максимально чёткой, ясной и, самое главное, предсказуемой и просчитываемой. Впрочем, об этом вам расскажут поподробней. Несколько позже… Сейчас же я вас хочу о другом спросить. Все эти затраты, о которых вы говорили — несколько сот долларов. Не тысяч даже. Всего несколько сот… Даже если учесть ваш скромный гонорар и некоторую сумму на карманные расходы, которой мы вас снабдим — цена не слишком высока. Вы, что же, свою жизнь так дёшево цените? Или не хотите хороших людей подводить? Но это же весьма странная аргументация. Вы не находите? Мы посылаем вас на смерть, на верную гибель… Да — именно на верную гибель. Не даём ни малейшего шанса на спасение. Более того — большая часть нашего замысла построена именно на гарантированности вашей гибели. Вашей и тысяч, а, может быть, и сотен тысяч ваших сограждан. И вы «не хотите подводить»? А почему, позвольте спросить? Почему бы вам нас не подвести? Что вам мешает это сделать? Как было бы красиво и благородно с вашей стороны — отказаться от нашего предложения. Передумать. Вернуться в Москву. И, скажем, прямиком на Лубянку. Рассказать там о нашем разговоре. Описать мою внешность. Рассказать, где именно вы были. В какой стране. В каком городе. В каком именно месте. Подробно описать дорогу, по которой вас везли от аэропорта. Рассказать о том, кто именно вас встречал. На какой машине вёз. С какими номерами… Номера запомнили?

— Нет. Я вообще… Должен признаться, что я не слишком наблюдателен.

— Не запомнили? А могли бы. Вас же не на такси встречали, как вы понимаете.

— А я пока не различаю — где тут у вас такси, а где просто машины.

— Ну, могли бы всё-таки и понаблюдательней быть. Вдруг в жизни пригодится? Вдруг она у вас действительно долгой будет? А если вы вашим спецслужбам ещё и о предварительных переговорах поподробней расскажете и о вашем задании… Ведь национальным героем можете стать! А, Игорь? Плохо ли — стать национальным героем? Разоблачить заговор, встать в первые ряды борцов с террором! Это ведь модно сейчас — с террором бороться. Раньше вот модно было с лишним весом бороться, отчего количество толстяков на нашей планете, особенно в Западном её полушарии, здорово увеличилось. Сейчас с террором борются. Результат, пожалуй… Такой же будет? Как вы думаете?

— Не знаю. Возможно, когда-нибудь, в светлый, праздничный день, на главной площади какого-нибудь крупного города, Парижа, Лондона, Москвы или Нью-Йорка, при большом стечении народа, под радостные крики, свист и аплодисменты, палач отрубит голову последнему террористу на земле. И после — настанет тишь, гладь и всеобщая благодать.

— И небо в свиток свернётся, и ангелы вострубят, — мой собеседник улыбнулся и подвинул ко мне высокий, запотевший в жаре и духоте стакан с бледно-жёлтым апельсиновым соком. — А ампутацию головы проведёт, я полагаю, последний палач на Земле. Так, что ли? Да, приятные фантазии. Были христиане в Средние века, которые и впрямь мечтали о том светлом дне, когда дьявола в пылающее серное озеро бросят. Одна беда — дьявола до сих пор никак найти не могут. А терроризм — он как дьявол. Или как Бог. Все о нём говорят — никто не знает, что это такое. Сколько людей — столько мнений.