Александр Уваров - Месяц смертника [СИ]

Ками замялся на мгновение.

— Как я?

От этой догадки, внезапной и запоздалой, лёгкий холодок пробежал у меня по коже.

«Я не один… Только один из многих… Из скольких же? Сколько нас, спасителей мира, возомнивших себя избранными? Сколько дураков подыхает теперь, и в каких странах? И каждый из нас — убивает мир? Мир! Да миру, быть может, в очередной раз удастся выжить, и года через два ему будет вообще наплевать на нас — очередных по счёту всесветных губителей. Не так ли?»

Рвота опять подступила к горлу — гадкой, горькой слизью.

Я закашлялся, сплёвывая в снег комки загустевшей слюны.

— Сколько? — спросил я. — Скольк нас? Говори, Ками!

Я кинулся вперёд. Схватил его за ворот и резко дёрнул на себя.

— Сколько?!

— Игорь, не надо, — мягко произнёс Ками и, отступив на полшага, коротким, отточенным движением — взмахом руки, освободился от ослабевшей моей хватки.

— Не надо этих предсмертных истерик, — сказал Ками. — Революционерам это ни к чему… Не так ли?

Он зачерпнул ладонью снег, и растёр его — перчаткой о перчатку, словно омывая руки.

— Революции нужна партия, не так ли? — продолжал Ками. — Не бывает революции одиночек. А вы и в самом деле решили, что один-единственный избранный — погубит мир? Наша зараза — великолепна, но она не чудо-оружие. Чудо-оружие — это изобретение, которое, скорее, проходит по ведомству давно почившего доктора Геббельса. А мы…

Он развёл руками, словно прося прощения за предсмертное развенчание иллюзий.

— Мы реалисты, Игорь. И мы — люди. Не боги, не бессмертные, не демоны. Уж, по крайней мере, не те демоны, с которыми общаетесь вы. Не те монстры, которые живут внутри вас. Мы — живые, несовершенные, гуманные, мягкотелые. В общем, люди. А вы… Вы превзошли нас в отчаянной своей жестокости, Игорь. И не упрекайте нас за то, что подаренная вам надежда истребить саму жизнь на земле оказалась, в конечном счёте, ложной. В конец-концов, вы использовали нас для своей мести миру. Небеса не свернулись, подобно свитку. Свиток остался развёрнутым, но зато теперь под его письменами, рядом с подписью Создателя, есть и ваша подпись.

— Глупого, неудавшегося разрушителя, — ответил я. — И сколько ещё таких подписей?

— Да какая разница! — возмущённо воскликнул Ками. — Почему вам так хочется знать — много ли вас, несчастных агентов пустоты, обратилось за помощью к нам, и скольким именно мы помогли, какое оружие и кому именно мы дали, и насколько близок к победе каждый из вас… Здесь!

Ками топнул ногой.

— Здесь, в этой стране, в этой части земли — твой мир и твоя революция. Твоё освобождение! Да, мы не прочь сохранить планету. И даже жизнь на ней. И людей, не всех, но многих, мы сохраним. Но разве мы обманули тебя, друг? Нет!

Ками покачал головой.

— Нет. Всё правда. Твоя болезнь — правда. Трупы, горы трупов, штабеля трупов на этой поляне — правда. Мировая пандемия как пролог мировой революции — правда. Всё правда! Больше не будет правительств, банков, армий, полиций, тюрем, благотворительных фондов, партий, парламентов, королей, президентов, депутатов, предпринимателей, конституций и кодексов. Не будет денег, золота и драгоценных камней. Всё это мусором будет лежать под ногами — и свободный от разума человек с радостным, детским смехом будет попирать эту отвратительную ему грязь. Не будет больше поездов, самолётов, автомобилей, даже повозок, и самых примитивных крестьянских телег — не будет. Не будет ничего! Лишь только чудом уцелевшие в круговерти мировой революции немногочисленные общины жалких, озлобленных, полубезумных дикарей. Разобщённые племена, рассеянные по бесконечеым просторам очищенной от гнили разума планеты, осколки погибшей больной цивилизации. Разве это плохо, Игорь? Они — и мы…

— И вы, — ответил я. — Невосприимчивые к заразе. Укрывшиеся в убежищах-бункерах. Как вас там? Как зовут вас? Впрочем, глупый вопрос. Вы же сами придумаете новый язык. И придумаете для самих себя какое-нибудь совсем новое, никогда и никем ещё не использованное название. Вы, просвещённые, змееголовые, пернатые змеи… Но знайте, господа, творцы нового мира, жизнь вас обманет. В очередной раз обманет. Вы оставили ей лазейку — так будьте готовы к тому, что она наберётся сил, о потом непременно сожрёт вас. Со всеми вашими просветительскими потрохами! Ваши немногочисоенные дикари через несколько поколений восстановят численность, изобретут средства сообщения, письменность, научатся возводить высокие, крепкие дома и прокладывать между поселениями широкие, прочные дороги. Научатся строить города. И эта самая гниль разума…