Алекс Тарн - Рейна, королева судьбы

Но если уж на то пошло, история Золмана во многом походила и на известные легенды о несчастном царевиче-королевиче, которого в младенчестве выдернули из круга, определенного ему самим фактом благородного происхождения. Украли из колыбели, выхватили из материнских рук, бросили в лесной чаще, заколотили в ящик, отдали на волю речного потока… Оставили умирать, а он выжил, выжил и живет теперь в каком-нибудь медвежьем углу, под дальней горой, на неведомом острове – живет и ждет, пока неторопливый циркуль судьбы не соблаговолит наконец замкнуть назначенный круг. А чего еще может ждать сказочный королевич, если не встречи с королевой?

Они поженились через полтора месяца, в конце мая, после того как Рейна с истинно королевским высокомерием отвергла все возражения родственников, которые поначалу и слышать не хотели о подобном мезальянсе. Невеста из аристократического дома Лазари, ведущего свою родословную от Римской республики времен Помпея, – и безвестный сирота, без семьи, без племени и даже без фамилии! Столпы хотинской интеллигенции, все сплошь с университетскими дипломами, – и полуграмотный кожевенник, едва осиливший ремесленную школу! Не говоря уже о разнице в возрасте: ну пять лет… ну десять… но девятнадцать?! Девятнадцать?! Где такое видано, Боже милостивый?! Ведь не какая-нибудь кривая-горбатая эта Рейна Лазари – красавица писаная! Любовь любовью, но надо ведь и о будущем подумать: какую, спрашивается, долю она себе уготовила через двадцать пять – тридцать лет? Что будет делать с немощным стариком в жаркие дни бабьего лета?

Но особы королевского духа тем и отличаются от простых смертных, что не копят медные пятаки, не выкраивают варианты, не откладывают на черный день ни чувства, ни драгоценности. Обитатели высоких сфер, они слишком презирают низменную мелочность, чтобы принимать ее во внимание, а потому не берегутся ни от воров и мошенников, ни от бедности или старости. Хитрые холопские души нередко наживаются на этом, посмеиваясь над царственной наивностью, но на самом-то деле наивны не короли, а глупые обманщики-хитрованы. Ведь жизненный выигрыш заключается не в горсти выцыганенных монет. Монеты хороши лишь тогда, когда дарят человеку свободу – свободу от страха, от голода, от холода, от воров и мошенников, от бедности и старости. То есть ту самую свободу, которая дается королям без каких-либо дополнительных хлопот. Выходит, не так уж они и наивны в своей высокомерной беспечности…

Вот и Рейна оказалась права той же царственной правотой. Золман надышаться не мог на молодую жену и на вновь обретенную семью. По-настоящему может оценить счастье лишь тот, кто знает, каким трудом оно дается и с какой легкостью теряется. Куда только подевалась тяжкая глыба льда, навалившаяся на душу кожевенника, мучившая его кошмарами по ночам, а днем томящая внезапными приступами страха и подозрительности? Исчезла непосильная туша беды, испарилась, растаяла в тепле лучезарной улыбки красавицы Рейны. И, испарившись, обнаружила под собой неиссякаемые залежи нежности и любви.

Казалось, что сама судьба радуется, глядя на влюбленную пару. Ровно в положенный срок родился желанный первенец Давид – здоровый и красивый мальчуган, затем на свет появилась любимица отца малышка Фейга, а еще четыре года спустя – третий ребенок, названный Борухом, то есть благословенным. Благословение и в самом деле не покидало семью Золмана Сироты: болезни обходили стороной, а удача сопутствовала кожевеннику и в большом, и в малом. Ах, вот бы и жить так до самой старости в этом отдельном, этом неизбывно счастливом мире!

Но лгут те, кто уподобляет человека отдельному миру: не мир он, а малая частичка, не море, а крошечная капля. Если поверху гуляют небольшие волны и ветер умеренно свеж, то еще можно рассчитывать на относительный покой где-нибудь в глубине, в тиши подводного грота. Но когда разыгрывается настоящий шторм, в его ревущий безжалостный ад вовлекаются все и вся, вплоть до самой последней капельки. Всем тогда один приговор – виновен, одна судьба – соучастие, одно упование – выжить, уцелеть, не разбиться вдребезги на гребне безумного пенистого вала.

Как выяснилось, не зря румыны чувствовали себя столь неуверенно в Бессарабии и Северной Буковине: их власть продержалась здесь чуть дольше двух десятков лет. Только-только начали осваиваться, вводить свои порядки, как на тебе: слезай, поворачивай оглобли, отправляйся восвояси. Летом 40-го в Хотин вернулись русские. Украинцы отнеслись к смене гражданства более-менее безразлично, зато евреев такой поворот событий немало обрадовал. К концу тридцатых они уже всерьез опасались погромов со стороны террористов «Железной гвардии» и «Ордена копьеносцев» своего многолетнего врага Александра Кузы, который на старости лет смог добиться поста государственного министра и члена Королевского совета.