Наталия Миронина - Босиком по краю моря [litres]

– Как и ты… Как и мы… Словом, мы все собрались такие стремительные.

– Да, – хмыкнул Бояров, – мы же договорились не упоминать…

– Но я же еще не сказала «да», – рассмеялась Женя.

– Тоже верно. Все равно не надо… Конечно же, тебе решать… Я же не знаю, как ты относишься…

– Никак. Эта тема закрыта. Раз и навсегда. Кстати, ты мог даже не говорить об этом. Я сейчас тебе скажу и на этом мы поставим точку. Мне было обидно. Я даже плакала. А потом вдруг поняла, что не могла требовать или рассчитывать на что-то иное. Не тот человек, не те взгляды. Так бывает. Мой выбор – осознанный. Этот человек тут ни при чем. Ни в каком смысле. Поэтому можешь быть спокойным. Если я тебе отвечу «да»…

Пчелинцева сознательно не произнесла фамилию Суржикова. Отныне этот человек оставался на далекой периферии ее жизни.

– Я понял тебя, – кивнул Бояров.

– Но, знаешь, у меня вопрос к тебе. – Женя остановилась и повернулась к Олегу.

– Задавай. Наш Новый год похож на викторину.

– А как ты это переживешь? Как привыкнешь к мысли, что ребенок не твой. И как ты себя убедишь, что он – твой? Как справишься с тем, что я встречалась с другим, наверное, любила его? Это как же надо себя сломать? И каким же надо быть уверенным в будущем, чтобы вот сейчас делать женщине предложение. Не логично ли бы это сделать после… После родов?

– А я не ломаю себя. Я уже говорил, что отец тот, кто воспитал. А я готов воспитывать этого малыша. Я готов признать его своим и усыновить.

– Он будет расти, и ты станешь замечать в нем черты другого. Каково это? Выдержишь ли? Не сорвешься ли на этого ребенка?

Бояров не ответил. Некоторое время они шли молча. Потом он сказал:

– Знаешь, я даже не задумывался об этом. Вот ты это сказала сейчас, и я вдруг на минуту испугался.

– Я – мать. Я должна думать и опасаться таких вещей. Вот видишь – и ты испугался.

– Испугался только на минуту. Понимаешь, мне в голову такое не пришло. Он бы рос и был дорог мне всеми своими чертами. И еще. Мне дорога семья.

– Ты же был женат и развелся не так давно.

– Там не было того, что я очень ценю, – единства. И определенной жертвенности. Я в свое время пожертвовал ради другого человека очень важными вещами. Совершенно осознанно, желая принести пользу и помочь этому человеку. Но оказалось, что это игра в один ворота. А в семье так невозможно. Семья – система, основанная на равновесии. Поэтому та семья и распалась. Мне кажется, что у нас за плечами похожие истории. И мы будем ценить верность.

– Верность?

– Ну да. Верность – это не только не переспать с другим человеком. Это и верность принципам, о которых договорились.

– Ты серьезно подходишь ко всему…

– Так кажется. На самом деле я очень меркантилен. Вот сейчас я хочу тебя поцеловать. И обнять, чтобы тебе стало уютно и спокойно. Потом я хочу вернуться в дом и попробовать гуся. Ты, конечно, всю корочку ободрала, но, судя по запаху, он все равно очень вкусный.

Бояров обнял Пчелинцеву.

– А можно, целоваться мы будем позже? – спросила она.

Олег отстранился и ответил:

– Милая, я тебя не тороплю. Я вообще тебя не тороплю. Я подожду. Месяц, два, три…

– До завтра хотя бы. А то мама столько чеснока в этот самый холодец положила, что даже неудобно…

Бояров расхохотался.

Они вернулись в дом, к несколько успокоенным родителям. Потом все ели гуся, картошку с грибами, пили чай с «Наполеоном». Потом Женя заснула на диване, а Бояров тихо со всеми попрощался.

– Мы завтра улетаем, – заговорщически сообщил ему Илья Петрович, – так что мешать не будем.

– А вы не мешаете. Повторю, я был рад познакомиться. Приезжайте к нам в любое время.

– И вы в Москву…

– Обязательно. Надо вас с моими родителями познакомить!

– Так вы москвич?! – всплеснула руками Татьяна Владимировна. – Вот вернетесь – и все в одном городе будем жить.

– Там видно будет, – уклончиво ответил Бояров, – нам с Женей здесь очень нравится. Здесь – море.

– Хорошо, там видно будет, – миролюбиво сказала мать Жени.

Они проводили Олега, укрыли Женю пледом и уселись на кухне.

– Вот и все хорошо. Дочка, зять, внук, – сказала Татьяна Владимировна.

– Или внучка, – добавил Пчелинцев.

– Какая разница! Главное, все счастливы.

– Точно, – согласился будущий дед и добавил: – Я тебе по секрету скажу – распишутся они в феврале.

– Откуда знаешь?

– Мне Олег шепнул. А он человек здесь влиятельный. Он все устроит.

– Он-то устроит, да только наша дочь может номер выкинуть!