Владимир Богомолов - Особое задание [Повести и рассказы]

У Миши созрел дерзкий план нападения на штаб.

Бегом он пересек двор, пробрался через густые цепкие кусты боярышника и терновника и очутился в лощине. Мяукнул кошкой, и тотчас ему отоввались справа. Он передал комиссару разговор с дедом и спросил, нельзя ли устроить фашистам тарарам.

— В штабе может быть рация, — заду(мался Иван Федотович. — И если, как ты говоришь, охрана небольшая, стоит рискнуть.

Все поддержали намерение комиссара. Всем хотелось хоть чем-то помочь родной армии скорее уничтожить врага.

В здании сельсовета светилось одно окно на первом этаже. Хорошунов зорким глазом заметил на его фоне черную свисающую полоску. «Провод», — догадался комиссар. Антенну отсюда не видно, но ему казалось, что она есть.

— Ты, Миша, останешься здесь, — приказал Иван Федотович. — В случае чего будешь прикрывать нас. — И, видя, что Романов без энтузиазма встретил распоряжение, добавил: — Глаз у тебя снайперский.

Двоих Хорошунов выдвинул вперед, к стоящей возле крыльца автомашине. Один взял на мушку освещенное окно, а с остальными комиссар решил проникнуть в дом и вынести, если удастся, рацию.

Как только часовые скрылись за домом, Хорошунов выскочил из-за сарая к автомашине. За ним бесшумно проскользнули остальные. Там они затаились: за штакетником замаячила фигура часового. Прошло минут пять, пока солдаты снова не скрылись в затишке. Этой паузы хватило, чтобы Иван Федотович в два прыжка очутился на крыльце и юркнул в приоткрытую дверь. Все-таки, наверное, солдаты услышали какой-то шорох. Они подошли к двери, широко открыли ее и заглянули в темный коридор. Потом обошлщдом, и один из них, задрав голову вверх, позвал:

— Митря! Митря!

Створка окна распахнулась, и оттуда высунулась голова в наушниках. Часовой встревоженно спросил о чем-то. Радист замахал руками:

— Ну-ну..

Он быстро затараторил что-то, показывая на наушники. При этом Миша успел понять три слова: Сталинград, Берлин и Лондон. Солдаты под окном на что-то посетовали, повторяя «сэптэмбрие, сэптембрие», а затем направились к крыльцу. Открыли дверь, заглянули в коридор. Миша от волнения не находил себе места. И, чтобы случайно не нажать на курок, спрятал руки в карманы. Там лежали гранаты-лимонки. Он с силой сжал рифленую сталь. Холодный металл действовал успокоительно. Миша облегченно вздохнул, когда увидел, что часовые, обсуждая нцвости, повернули на улицу.

Вслед. за Хорошуновым в дом пробрались еще двое. Все это делалось с быстротой молнии, но взволнованному пионеру казалось, что его старшие товарищи медлительны и он сумел бы скорее их проникнуть в штаб и выполнить приказ.

Снова раскрылось освещенное окно. Из него выпрыгнул Хорошунов. Он глянул в сторону сарая. Миша махнул рукой, мол, все в порядке. Комиссару подали громоздкий коробок. Пригибаясь под его тяжестью, он зашагал в глубину двора.

Партизаны были уже далеко за околицей, когда услышали одиночные выстрелы. «Тревога, — решил Хорошунов. — Телефонный кабель мы не перерезали. Могут связаться с другими гарнизонами, расставят на дорогах патрули, устроят в займище засаду. Нужно уходить в степь».

Комиссар принял решение: троим с рацией уходить, а он с остальными будет их прикрывать. Но партизаны сказали, что пока следует держаться всем вместе. Коли уж встретят они где-то немцев или румын, тогда и разбиваться на группы.

Пройдя целиной с десяток километров, партизаны приблизились к дороге. Хорошунов все время тревожно оглядывался. Но по четким следам их ботинок и сапог никто не шел. Беда свалилась на их головы совсем с другой стороны — спереди. Когда они поднимались из кювета на проезжую часть, дорогу неожиданно прорезали два острых луча незамаскированных фар автомобиля.

Свет на миг ослепил Хорошунова, но он тут же среагировал и упал, выбросив вперед автомат. В машине заметили людей и гортанно крикнули:

— Хенде хох!

— Огонь! — закричал комиссар и первым дал длинную очередь по фарам.

Раздался треск разбитого стекла, скрежет металла и отчаянные вопли пассажиров. Машина замерла на секунду, но потом, надрывно тарахтя мотором, понеслась на группу партизан. Из распахнутых дверц застрочили автоматы. Пули со свистом проносились над головами, вгрызались в мерзлую землю, вспарывали снежный покров.

На беспорядочную стрельбу фашистов партизаны отвечали прицельным огнем. Не успел Хорошунов опомниться, как увидел колеса «мерседеса» уже возле кювета. Шофер, очевидно, не думал сворачивать в сторону. Комиссару казалось, что он решил раздавить их своей тяжестью.