Владимир Богомолов - Особое задание [Повести и рассказы]

— Сообщи Пимену, а я за дорогой послежу. По своим следам Миша быстро добежал до Ломакина и негромко крикнул:

— Идут!

Передай отцу: сигнал — мой выстрел.

По редкой цепочке партизан вслед Мише катилось одно и то же предупреждение:

— Сигнал — выстрел.

Вот они, первые подводы долгожданного обоза. Партизаны совсем близко подобрались к дороге. Туман начал наконец-то редеть. Впереди охраны никакой. Выходит, не ждут враги партизанского сюрприза. Хотя за те недели, что отряды Ломакина, Паршикова и других кружатся по степи, недосчитались немцы и румыны многих своих солдат и подвод.

Условного выстрела все не было.

Отец широкими шагами пошел к дороге. Сын последовал за ним, держа озябший палец на пусковом крючке автомата.

— Послхай, сынок, — сказал Зиновий Афиногенович, — сзади вроде никого нет?

Миша напряг слух и зрение. Тихо.

— Ну, пошли, — кивнул отец и, прижимая автомат к животу, зашагал за подводами.

Вдруг Миша заметил, что чуть впереди, с противоположной стороны, на дорогу тоже выходят люди. Кажется, солдаты.

— Стой! — прошептал он и тут же пригнулся к земле, так как впереди и сбоку раздалось одновременно несколько выстрелов.

— Наши! — закричал Романов-старший и побежал к задним подводам, откуда уже доносились панические крики.

Возницы и румынские солдаты в длиннополых шинелях и черных папахах сочли за самое разумное, отстреливаясь, попытаться бежать назад. Но здесь их встретили длинные очереди автоматов Романовых. Одни падали, скошенные пулями, другие — с перепугу.

Добежав до ошарашенно храпевших лошадей, Миша ловко перерезал постромки, вскочил на невысокого серого коня, второго подвел отцу.

Уже тарахтели по дороге подводы, развернутые в степь. Только там, впереди, еще раздалось несколько одиночных выстрелов. Крики солдат о пощаде перекрывали радостные возгласы. К Мише подбежал Баннов. Его бледное лицо сияло счастьем. Он уже успел повесить на шею два трофейных автомата.

— Здорово, Зиновий! — кричал сзади Паршиков.

— Здорово, Тит!

На горячем жеребце к ним подскакал Ломакин.

Берем две подводы — муку и мясо, — коротко бросил он на ходу партизанам. — Остальное поджечь! Оружие не оставляйте.

Мише казалось, что бой длился не меньше часа. Но когда они отъехали от разгромленного обоза, Пимен сказал, что ребята молодцы — управились за двадцать минут.

По полю разносился запах горелого мяса и хлеба. Огромными кострами пылали подводы с сеном. Испуганные лошади, разбрасывая в разные стороны ошметки вязкого снега и хлопья пены, выкатив оловянные глаза, носились по целине.

— Жалко животину, — сокрушенно сказал Ломакин. — Пропадет ни за грош… Миша! Вася! — позвал он. — Загоните косяк на дорогу. Может, добредут до хутора, а там, глядишь, казаки припрячут…

— Да ну их — коней, — поторопил Ломакина Паршиков. — Надо подальше уходить.

Василий и Миша, размахивая постромками И покрикивая, сгоняли лошадей со снежной целины на дорогу.

— Не задерживайтесь! — торопил их Ломакин. — В случае чего, держите куре на Киселевку…

Пока Баннов с Романовым подгоняли косяк к грейдерной дороге, отряд успел отъехать далеко. Первым забил тревогу Василий. Он крикнул:

— Кончай, Мишка! Поехали.

— Ты догоняй, я сейчас.

Он заметил, что многие лошади жмутся к высокому битюгу, а тот озверело крутит головой и норовит снова удрать в степь. В конце концов можно бросить косяк и поехать вслед за своими. Но Мише казалось, что он закончил единоборство с упрямым жеребцом и тот галопом поведет лошадей по дороге. Однако битюг тревожно ржал и отбивался от тянувшихся к нему кобылиц.

Увлекшись погоней за упрямым конем, Миша не заметил, как на бугре появился мотоцикл с коляской. Он ехал с той стороны, где партизаны совершили дерзкое нападение, и водитель не мог не видеть остатков разгромленного обоза. Озираясь по сторонам, мотоциклист гнал машину на бешеной скорости.

Миша едва успел припасть к гриве своего жеребца, когда кони дружной лавиной рванулись обгонять мотоцикл. Немец нервозно кричал: «Хальт!», сигналил, прибавлял газ, но косяк не уходил с дороги. И конь Романова, подхваченный рывком, не желал отбиваться от табуна. Миша понимал, что дальнейшая скачка может привести его прямо к контрольно-пропускному пункту.

«Вот теперь нужно повернуть коней в степь, — думал юный разведчик. — Но как это сделать?» Оголтело летящие лошади казались неуправляемыми. «Во что бы то ни стало я должен вырваться вперед, тогда табун пойдет за моим серым», — принял решение Миша. Нахлестывая жеребца, он с радостью заметил, как тот медленно, но уверенно обходит лошадей одну за другой. Наконец серый вырвался вперед буквально на метр-другой, но этого оказалось достаточно, чтобы он, перепрыгнув через кювет, увлек за собой весь косяк.