Эмма Донохью - Притяжение звезд

– Так, миссис Уайт, – сказала я, – пожалуйста, встаньте, обопритесь локтями о кровать и покачайте тазом вперед-назад.

Она беспомощно заморгала.

– Давайте, это нужно, чтобы переместить вашего ребенка в правильное положение.

Она повиновалась: встала лицом к стене и начала двигать тазом вперед и назад, точно исполняла медленный неприличный танец.

Малышка О’Рахилли по-козьи заблеяла в своей колыбели.

Я вытащила ее и показала молодой матери, как менять пеленки.

– Тут зеленая слизь!

– Поначалу так всегда бывает, – успокоила я ее.

– Ну и гадость, – нежно произнесла она.

– Как вы с мистером О’Рахилли хотите назвать вашу дочку?

– Может быть, Юнис, в честь моей тетушки.

– Мило, – солгала я.

Потом мы снова приложили малютку Юнис к груди.

Брайди бесшумно вошла в палату и принялась массировать Онор Уайт спину. Та не обратила на нее ни малейшего внимания, но и не отогнала.

– У нее сильно трясутся ноги, – сообщила мне Брайди.

– А нельзя мне просто лечь и потужиться? – ворчливо спросила Онор Уайт.

– Еще рано, простите.

А сама я прощупывала ей живот, надеясь заметить признаки того, что плод повернулся.

– Врач очень скоро придет, – добавила я ободряюще.

(Господи, молила я про себя, пусть доктор Линн не опоздает к родам. А вдруг голова застрянет и там все набухнет кровью, и я не смогу спасти мать и дитя, и они станут причиной гибели друг друга?)

Делия Гарретт уткнулась глазами в журнал, точно щитом, отгородившись им ото всех.

– Миссис Уайт, давайте попробуем встать в кровати на руки и колени, – предложила я.

– По-собачьи? – спросила Мэри О’Рахилли немного возмущенно, как будто говоря от имени своей соседки.

Но Онор Уайт молча вскарабкалась на матрас, опершись на тощую руку Брайди. Она начала в немом исступлении раскачиваться вперед-назад.

– О, о, мне надо… – начала я. – Дайте я еще раз осмотрю. Оставайтесь в этом положении.

Я продезинфицировала руки, натянула резиновые перчатки и смазала их лосьоном. Я проникла внутрь глубже, но не нащупала зева матки.

– Прошу вас!

Даже если плод все еще лежал лицом вверх, я не могла пресечь охвативший ее порыв. Покуда плод лежал затылком вперед, а подбородок был прижат к груди, она же могла успешно разродиться, ведь так?

– Хорошо, теперь лягте на левый бок и тужьтесь.

(А я молилась о том редчайшем чуде, которое природа иногда могла сотворить в последнюю минуту, – когда плод, вдруг извернувшись, наконец принимал идеальное положение и легко, как пробка из бутылки, выскакивал на свет).

Онор Уайт тяжело бухнулась на кровать головой к стене – покорно, словно раннехристианская мученица.

– Какая же вы молодец, – нараспев произнесла я.

Температура не поднялась, пульс слегка учащенный, нитевидный. Я уже собралась послушать частоту сердцебиения плода и понять, нет ли там признаков патологии, но тут из-за новых схваток Онор Уайт принялась стонать.

– Опустите подбородок, – посоветовала я, – задержите дыхание и потом хорошенько потужьтесь.

Я увидела, как напряглись все ее мышцы, и по телу пробежала волна потуг.

– Не сдерживайтесь, кричите, миссис Уайт!

Но та смотрела сквозь меня.

Я обвила полотенце вокруг перекладины кровати и дала ей оба конца, чтобы она могла за них схватиться и тянуть на себя. Она лежала не задом наперед, когда можно было упереться ногами в какую-либо опору, но я не хотела, чтобы она шевелилась. Ах, какая же тесная палата – чулан, да и только!

Громко скрипнуло колесико: это Брайди вкатила в палату еще одну колыбель.

– Самое время, когда она может понадобиться, – пробормотала моя помощница.

– Господь со мной, Бог мне в помощь, спаси меня Господь! – шептала сквозь зубы Онор Уайт.

Под ее бедром расплылась красная лужа. Выход старой коричневатой крови во время схваток было делом обычным, но эта кровь оказалась довольно светлой.

Она проследила за моим взглядом и заметила ярко-алое пятно.

– Я умираю? – прохрипела она.

– О, при родах всегда много крови, – сказала я.

Когда в палате наконец появилась доктор Линн, кровотечение у Онор Уайт заметно усилилось.

Я быстро обрисовала ситуацию.

– Тридцать шесть недель, – сказала врач, – то есть осталась только неделя до преждевременных родов, значит, по крайней мере, легкие у плода достаточно развиты. В таких условиях большинство «звездочетов» появляется самостоятельно.

– Каких звездочетов? – недоуменно спросила Брайди.