Ксения Коваленко - Голоса

– Менять, – шипел пластичный язык, изгибая слова, а горло тянуло их словно песню, обрывая на середине, как крыло у мухи. – Меняют вещи.

– Так нельзя! Как глупо говорить на разных языках, ведь я совсем не понимаю тебя.

– Купи словарь. Все просто, Удо, все проще, чем ты себе вообразил.

– Я не вообразил, я люблю тебя.

– А я тебя не люблю, – ее лицо перестало что-либо выражать, только губы как будто машинально уронили эту фразу. – Я не люблю тебя, и этого никогда не случится. Я не хочу взращивать в себе то, что совершенно не собирается прорастать. Достанет сил остаться, – я скажу спасибо. А если нет, – то тебя я не знала. Ты хороший, но я тебя не люблю.

– Ангел? Он виноват?

Эмми молча наливала себе кофе.

– Ангел, Эмми? Ангел? Ответь. Не мучь меня. Я имею право знать, кого полюбила моя девушка.

– Не твое дело.

– Знай, если он посмеет прийти сюда еще раз, я обрежу ему крылья.

– Я их сама обрежу. Себе, – она как-то неуверенно махнула рукой в направлении двери, тем самым прося Удо уйти.

– Эмми, все кончено?

– Разве что-либо начиналось?

– Мне уйти?

– Не смей перекладывать на меня всю ответственность за принятые тобой решения, я и сама прекрасно умею это делать. Нужно было уходить тогда, когда собирался. Той ночью, помнишь, ты вложил в мои руки письмо. Ты сам пожелал стать автором своего прощания. И ни к чему сейчас прибегать к речи. Ведь вам двоим проще общаться со мной заочно. Так что решай сам.

Он вышел из комнаты: готов был кидаться на стены, пробивать их до дыр своими кулаками, пачкать их белизну подошвами ботинок. Он вышел на улицу, сел на крыльцо и достал из кармана сигарету. Она была выпотрошена лишь на половину. «На самую лучшую».

В его голове словно мерзкая заноза нарывала фраза, брошенная Эмми: «Я не люблю тебя».

«Я нужен тебе, Эмми, ты сама это знаешь. Пусть даже и в такой извращенной форме. Ты больше не вернешься к этому разговору. Свою роль ты сегодня уже отыграла. Завтра все будет по-прежнему».

Он пошел в город за сигаретами.

Что меня тут держит? Нужно бежать от этих сумасшедших, – думал он, но тотчас перед ним выплывали желто-зеленые глаза Эмми, ее вечно сорванный голос, и он понимал, что не сможет жить без этой ненормальной девчонки.

Удо купил сигареты и пару бутылок вина. Ему хотелось напиться и уснуть, а на утро не помнить всей этой «охоты на ангелов», обидных слов и мальчишеского желания неумело убежать от проблем, создавая в процессе побега все новые и новые.

Он решил забываться на чердаке, ближе к звездам. Откупорил первую бутылку и начал медленно тянуть терпкое волшебство из горлышка, по временам прерывая этот сладостный поток глубокими затяжками.

Ему казалось что дым, смешиваясь внутри него с вином, становился багровым, тяжелым, скованным. Удо выпустил из рук бутылку, позволяя остаткам вина беспрепятственно овладеть полом. Он спал, и ему снился болгарский пенопласт, образцы которого он тайно, с риском для жизни, вывез из сверхсекретной лаборатории во имя спасения человечества.

– Лин, пойдем скорей пока мусоровоз не приехал.

– Что?

– Я случайно выкинула в ведро салфетку.

– Так…

– А там была песня Эмми, я не посмотрела. Она ее сегодня целый час искала, думает что потеряла.

– Ну, и пускай думает. Я подарю ей блокнот.

– Бесполезно. Из него она будет выдирать листы и писать рифмы, потом будет их везде раскидывать, а потом вот это копание в мусоре. Привыкай, ты в «Лестнице».

– И всегда она так? – спросила Лин скорее обреченно, чем сочувственно.

– Как с песнями, – Кэт улыбнулась. – Это ее манера, каждому свое.

– Понятно, – и чего такого в этой пресловутой Эмми, что они носятся с ней, как с писанной торбой. Все это уже начинало напоминать ей театр одного актера, а точнее актрисы. – Она просто привлекает к себе внимание, – выплюнула Лин, поджав губы.

– Остынь, не из-за этого.

– Тогда из-за чего?

– Не знаю. В чужую душу не залезешь. Не смотри на поступки, лучше смотри в глаза, они у нее зеленые. Может быть и поймешь, что к чему.

Лин задумалась:

– А ты поняла?

– Нет. У меня другие цели, – Кэт уже начинала нервничать. С чего это она вдруг так разоткровенничалась с этой девушкой. «Я знаю ее неделю. Это ничто. Но я уже не могу без нее. А она вся в себе, закрыта от внешнего мира. Хотя все мы здесь такие: молчаливые эгоисты, думающие только о себе. И весь вопрос лишь в том, кто более умело отыграет свою роль. Как мне хочется ее обнять… она ведь… Кэт, Кэт, Кэт, откуда такие мысли? Неужели все начинается заново? – Пойдем, мусор скоро заберут.