Александр Филиппов - Зона - Очерки тюремного быта. Рассказы

— М-мотоцикл куплю… Вот! — заикаясь от восторга, лопотал я, — новый! И… пальто! Французское! А что делать, где работать?

Мальчик оглянулся по сторонам, поправил кепочку и шепотом пообещал:

— Узнаешь. Главное — никому, а то перехватят!

Потом он протянул руку:

— Давай знакомиться. Вадим.

— Сережа! — возбужденно ответил я и горячо пожал его пальцы — вялые, костистые…

— Ого… — Вадим потряс рукой и хлопнул меня по плечу. — Я же говорил, что ты подойдешь!

Наклонившись ко мне и пританцовывая на месте, он поведал свой план.

Вадим жил у бабушки, на соседней улице. Родители его уехали куда-то на Север и должны были там работать три года, Вадима оставили бабушке. Во дворе бабушкиного дома стояла времянка. Вадим рассказал, что раньше в этой времянке жили квартиранты, но теперь, когда его, Вадима, родители присылают бабушке много денег, квартирантам отказали и домик пустует.

Кинотеатра в нашем поселке не было, телевизоры в ту пору еще оставались большой редкостью, и окрестные ребятишки, особенно дошколята, бывали в кино не часто. Вадим привез с собой из Москвы много диафильмов и теперь собирался устроить в пустом домике кинотеатр. Не бесплатный, конечно. За вход требовалось уплатить десять копеек.

— Даже если придет десять человек — у нас рубль! А если двадцать? — Вадим возбужденно ходил вокруг меня, то хлопая себя по шапочке, то подпрыгивая от радости.

— Ты вот что, — внезапно насел он на меня, — ты рисовать умеешь?

— Не-а…

— Жаль… А то бы афишу сделали… Ну да ладно! Ты — мой помощник и киномеханик. Кроме того, твоя обязанность — следить за порядком во время сеанса. Я буду продавать билеты… и вообще все устраивать. Мне нужен экран! — Вадим говорил отрывисто, резко, и чувствовалось, что мысли так же бойко рождаются в его маленькой голове и зовут к действию, требуя немедленного воплощения.

— Который час? — спросил он меня.

— Не знаю.

— Тэ-эк… Часиков пять. А, успею! — вдруг сорвался он с места и побежал.

— Куда ты? — недоуменно окликнул я.

Он остановился и вприпрыжку вернулся, скользя на своих сапожках.

— За экраном, — часто дыша, пояснил мальчик, и глаза его блестели азартно и нагло, — в райком комсомола.

— Кто ж тебе даст?

— Как это кто?! — возмутился Вадим. — Обязаны дать. Я прихожу: так, мол, и так, организую детский клуб в поселке, нужны средства… Да сам знаю, тебе это ни к чему.

Я обиделся:

— Почему? Интересно…

— Эх, время с тобой терять… Ну вот. У нас там, в Москве была дворовая футбольная команда. Понял? Мы ходили в райком комсомола и просили форму, кеды, мячи. Они обязаны, понял? И нам давали… Да ну тебя, опаздываю. — И Вадим опять побежал прочь по скользкой, подтаявшей дорожке.

На следующий день Вадим поймал меня в школе на большой перемене. Учился он в пятом классе, и класс их находился на другом этаже, отчего виделись мы редко.

— Сорвалось! — с досадой сказал Вадим и плюнул на пол, но тут же оглянулся испуганно по сторонам и растер плевок ногой.

— Говорят, пусть старший придет. Я говорю — я старший! А они смеются. Ну ничего… Пожаловаться на них, что ли? Такое дело губят! Ребятишек кино лишают! Да, ваш райком не на высоте… Понятно — периферия. Мой папа говорит, что на периферии никогда порядка не было, они, говорит, заплатить за работу — и то не могут правильно… Ладно! Простыню достать можешь?

— Н-не знаю… — пробормотал я, не успев привыкнуть к резвым скачкам его мыслей.

— У матери. Возьми. Бабка у меня — жадюга, все сосчитает, проверит и на замок запрет.

— Попробую… — с сомнением пообещал я.

— Хорошо. Через час после уроков я зайду за тобой. Жди дома.

Вадим быстро пошел по коридору, а я, постояв у окна, поплелся за пирожками в буфет. Оставшись один, я уже раскаивался в данном под напором нового приятеля обещании достать простыню. Интересно, как я буду просить ее у мамы? Это же не гривенник на кино…

Так и случилось. Удивившись моей просьбе, мама принялась расспрашивать меня, но я бормотал что-то про клуб, где будут показывать кино детям. Наконец, она вынула из комода старую, со следами штопки, разорванную кое-где материю белого цвета и отдала мне.

— Каждый день что-нибудь новое! — сердилась мама. — Для Петруши пеленок не напасешься! Обязательно ты должен принести, нет, чтоб другие… Наверное, сам вызвался, не думаешь, что мать лишней копейки не имеет! Другие все в дом, а этот из дома тащит!

В дверь постучали. Вошел Вадим. Он снял шапочку и вежливо поздоровался с мамой: