Александр Филиппов - Зона - Очерки тюремного быта. Рассказы

— Простите. Так я пошел, — буркнул хмуро Самохин и, не оборачиваясь, вышел в прихожую.

В полумраке прихожей он, отыскал ботинки, торопливо, сломав задники, обулся и, покрутив поочередно два английских замка, протиснулся за дверь.

Потом он шел медленно по аллее поредевшего парка, усыпанной неживыми, сморщенными листьями, мимо сиротливо мокнущих под мелким холодным дождем скамеек, и надо всем парком, вытянувшимся вдоль шумной центральной улицы, стоял густой беловатый туман с запахом бензина и гари.

Возле своего дома Самохин зашел в просторный, с длинными рядами зеркальных витрин магазин. Водки не было. «А… ладно», — решил он и, нащупав в кармане брюк деньги, подошел к окошечку кассы.

— За коньяк, — сказал он, и кассирша, равнодушно смахнув десятку, быстро сыграла по разноцветным клавишам. Самохин посмотрел на высунувшийся в прорезь серый язычок чека и подумал: «Так тебе, старый хрен, показали язык-то!»

У винно-водочного отдела строгая красивая продавщица, похожая на доктора в своем белоснежном, похрустывающем от крахмала халате, мельком глянув на чек, выставила на стекло прилавка пыльную бутылку.

— Что ж грязная-то? — сказал было Самохин, но продавщица смотрела куда-то мимо него, и на лице ее не было ничего, кроме сонной, тупой скуки и безразличия. Самохин взял бутылку, сдул пыль и сунул в карман плаща

Дома он поставил бутылку на стол, принес из кухни стакан и сковороду со вчерашней, с вечера недоеденной картошкой. Кое-как вытащив пробку, Самохин налил полный стакан желтоватого коньяка и медленно, с трудом выпил до дна. Потыкал в сковороду вилкой, сковырнул холодную, застывшую в сероватом жире картофелину. Потом закурил папиросу и, встав из-за стола, почувствовал, что запьянел уже. Нетвердо, покачиваясь, подошел к черному, резному комоду, взял фотографию жены в рамке и, вернувшись к столу, поставил перед собой рядом с бутылкой.

Впервые за всю жизнь ему вдруг захотелось умереть — сию минуту, сейчас. Он плеснул себе еще, выпил и, задохнувшись от пахучей горечи — заплакал, неумело подвывая сквозь плотно сжатые губы, потому что не плакал уже много-много лет.

Филиппов Александр Геннадьевич, 1954 года рождения, коренной оренбуржец. Отец служил в исправительно-трудовой колонии, что сказалось на последующем выборе профессии автора. В 1979 году закончил Оренбургский медицинский институт. Работал участковым терапевтом в районной больнице, служил войсковым врачом. С 1982 года поступил на службу в органы внутренних дел. Был начальником медицинской части исправительно-трудовой колонии усиленного режима, оперуполномоченным, дежурным помощником начальника следственного изолятора, сотрудником пресс-службы УВД Оренбургской области. В 1996 году уволился в запас в звании майора внутренней службы. Сейчас работает редактором отдела общественно-политических проблем областной независимой газеты «Южный Урал». Член Союза журналистов России.

Публиковался в периодической печати, рассказы выходили в коллективном сборнике, альманахе.

шизо.